Все кончено. Со своей стороны немцы взрывают понтонный мост, чтобы оградить себя от преследования. В сумерках бушует огонь. Горят деревья, кусты, копны сена, рожь, танки. Два КВ разъезжают по месту побоища. При артиллерийских налетах противника они презрительно постреливают за реку. Их броня неуязвима для обычных танковых пушек противника».

Так была разгромлена авангардная часть из состава 48-го немецкого мотокорпуса, прикрывавшая главные силы Клейста, двигавшиеся в направлении Дубно.

Командир 34-й тд полковник И. В. Васильев допрашивал пленного обер-лейтенанта, адъютанта командира танкового полка. В начале войны пленные немцы на допросах держали себя высокомерно. Уверенные в том, что гитлеровцы одержат скорую победу, снисходительно обещали пленившим их помилование. Этот немец еще и поучал. Обер-лейтенант был пожилой человек, в тридцатые годы он работал у нас инженером, знал русский язык.

— Я недоумеваю, почему вы, русский полковник, не спрашиваете меня первым делом, какого я полка, какой дивизии, а задаете политические вопросы. Я не политик, я рядовой германский офицер. За два месяца до войны я знал вас по фотографии, знал, что вы Васильев, командир танковой дивизии, участвовали в финской и монгольской кампаниях, награждены высшим орденом. Я знаю всех ваших командиров полков. Знаю вашего командира разведки. А кого вы знаете из немецких старших офицеров? Я вчера каждые два часа знал, где ваша дивизия, а вы не знали даже, что мы идем на перехват вас… Разве можно так воевать? Вы уже проиграли войну.

Немец трагически ошибался в главном— мы выиграем войну. Прав он был в том, что в те дни немецкая разведка работала основательно, управление войсками было отлажено. Нам этого уровня предстояло достигать в условиях смертельной борьбы.

Соединения 8-го мк продолжали успешные бои. Они подвергли разгрому 57-ю пехотную дивизию немцев из состава того же 48-го мотокорпуса, захватили большие обозы с военным имуществом и подошли вплотную к Берестечку. Только у селения Лешнев танкисты нашей 12-й тд уничтожили три с половиной десятка вражеских танков и бронеавтомобилей, две артиллерийские батареи и много минометов. Однако взять Берестечко и разгромить весь мотокорпус не смогли: противник бросил против наших контратакующих войск всю авиацию, дополнительно ввел в сражение 44-й армейский корпус.

Нам не удавалось наладить взаимодействие 8-го мехкорпуса с 15-м, который должен был наступать на Радехов. Части 15-го мехкорпуса подвергались беспрестанным атакам. Авиаразведка засекла его штаб. Под жесточайшей бомбежкой почти все офицеры штаба погибли, комкор И. И. Карпезо был тяжело ранен. И хотя к известному нам Буску подходила 8-я танковая дивизия этого корпуса, своевременно ввести ее в бой было просто некому.

Затем немцы обнаружили и штаб 8-го мк. Бомбардировщики, эскадрилья за эскадрильей, беспрерывно сыпали бомбы на лес, на рощи, укрывшие штабные машины и автомобили тыловых частей. Взрывались бензовозы, грузовики со снарядами, была разбита штабная рация. Все горело, так как противник применял жидкий фосфор. Под сильную бомбежку попали части 12-й тд. Ее командира генерала Т. А. Мишанина два раза откапывали после взрывов, он был тяжело контужен. Не было у командования корпуса устойчивой связи ни со своими частями, ни с высшим командованием. Не зная толком, что и где происходит, часто приходилось действовать на ощупь.

Наши танки и пехота бросались в бесчисленные контратаки.

А танки Клейста продолжали рваться на восток. 11-я тд противника заняла город Дубно и начала продвижение к городу Острогу. (Найди Дубно и Острог, проследи движение 11-й тд.) В этой обстановке командование приказало 8-му мехкорпусу прекратить атаки на Берестечко, двинуться на Дубно — вдогон противнику — и выбить гитлеровцев из города.