|
- Мой друг! - сказал полицейский комиссар, который, как и Ледрю, полагал, что Жакмен находится в состоянии временного помешательства. - Мой друг, необходимо пойти туда, вы должны быть там, чтобы надлежащим образом направить правосудие. - А зачем направлять правосудие? - отвечал Жакмен. - Вы найдете тело в погребе, а около тела, в мешке от гипса, голову. Отведите меня в тюрьму. - Вы должны идти, - сказал полицейский комиссар. - О, Боже мой! Боже мой! - воскликнул Жакмен в страшном ужасе. - О, Боже мой! Боже мой! Если бы я знал... - Ну, что же бы ты сделал? - спросил полицейский комиссар. - Я бы убил себя! Ледрю покачал головой и, посмотрев на полицейского комиссара, хотел, казалось, сказать ему: тут что-то не ладно. - Друг мой, - сказал он убийце. - Пожалуйста, объясни мне, в чем дело? - Да, я скажу вам все, что вы хотите, г-н Ледрю, говорите, спрашивайте. - Как это случилось, что у тебя хватило духу совершить убийство, а теперь ты не можешь пойти взглянуть на свою жертву? Что-то случилось, о чем ты не сказал нам? - О да, нечто ужасное! - Ну, пожалуйста, расскажи! - О нет, вы не поверите, вы скажете, что я сумасшедший. - Полно! Скажи мне, что случилось? - Я скажу вам, но только вам. Он подошел к Ледрю. Два жандарма хотели удержать его, но мэр подал знак, и они оставили арестованного в покое. К тому же, если бы он и пожелал скрыться, то это было уже невозможно, половина населения Фонтенэ запрудила улицы Дианы и Большую. Жакмен, как я уже сказал, наклонился к самому уху Ледрю. - Поверите ли вы, Ледрю, - спросил Жакмен вполголоса. - Поверите ли вы, чтобы голова, отделенная от туловища, могла говорить? Ледрю испустил восклицание, похожее на крик ужаса, и заметно побледнел. - Вы поверите, скажите? - повторил Жакмен. Ледрю овладел собой. - Да, - сказал он, - я верю. - Да! Да!.. Она говорила. - Кто? - Голова... голова Жанны! - Ты говоришь?.. - Я говорю, что ее глаза были открыты, я говорю, что она шевелила губами. Я говорю, что она смотрела на меня. Я говорю, что, глядя на меня, она сказала: презренный! Произнося эти слова, которые он хотел сказать только Ледрю и которые прекрасно слышали все, Жакмен был ужасен. - О, чудесно! - воскликнул, смеясь, доктор. - Она говорила. Отсеченная голова говорила. Ладно, ладно, ладно! Жакмен повернулся к нему. - Я же говорю вам! - сказал он. - Ну, - сказал полицейский комиссар, - тем необходимее отправиться на место преступления. |
