— Ростра, — сказал Флапс.

— Когда я был маленьким, — сказал Костелло, — я ловил мух и запихивал их в бутылку. Потом затыкал ее. И слушал, как они жужжат.

— Милый ребенок, — сказал Гринберг.

— Теперь мухи отомщены. Все, что мы можем, это жужжать.

— Не преувеличивай, — запротестовал Флапс. — У нас есть снега Гималаев, теплые моря, коралловые рифы…

— Бззз, — отозвался Гринберг, — бззз.

— У нас есть пенициллин, собаки, которые нас любят, Гомер, Христос, Ленин…

— Бззз, — отозвался Гринберг, — бззз.

— Грязный еврей, — сказал Флапс.

— Грязный негр, — сказал Гринберг.

— Бззз, — отозвался Костелло, — бззз, бззз, бззз.

Он поднялся и пошел открывать окно. Свежий воздух влился в комнату, точно новая кровь.

— День начинается.

— Это можно остановить? — осведомился Гринберг.

— Нет.

— Ночь, — сказал Гринберг, — вот все, чего мы заслуживаем.

— Вера, — сказал Флапс, — ему не хватает веры. Нельзя жить без веры.

— Грязная ночь, — сказал Гринберг, — холодная, черная и без запаха, как кофе в поганой забегаловке…

Он тяжело встал и дотащился до окна. Накинутое на плечи пальто с повисшими, точно усталые крылья, рукавами, печальный нос и палевые глаза делали его похожим на старую сову. Он высунулся из окна. Гарлем начинал вывозить мусор. Тусклый день выползал на тротуары.

— Я хотел помочь, — сказал Флапс.

— Вечно ты со своим христианским милосердием, — сказал Гринберг.

— День начинается — вот и все новости, — сказал Костелло. — Жидковато для первой полосы.

— Можно исправить маленько… — сказал Гринберг и предложил: — День поднимается, точно белый флаг над руинами.

— День возвращается и рыщет по бандитским окраинам, — выдал Костелло.

— Он хочет убедиться, что все мертвецы мертвы как положено, — продекламировал Гринберг.

— И все раны кровоточат как положено.

— Бззз, — торжественно высказался Флапс. — Бззз.

— Он торопится. Ему нужно в банк, — сказал Гринберг.

— И поискать в мусорках хлеба насущного.

— И отплатить своим угнетателям, — сказал Гринберг.

— И расстрелять кого-нибудь, — сказал Костелло.

— Бззз, — зудел Флапс, — бззз.

— Он грядет со своим величием и своей духовной миссией.

— Он грядет со стаканом рома и атомной бомбой.

— Бзз, — зудел Флапс. — Бззз.

— Грязный негр, — сказал Гринберг.

— Грязный еврей, — сказал Флапс.

— Бззз, — выдал Костелло, — бззз, бзззз.

В контору вошел мальчишка-лифтер с подносом.

— Он грядет с теплым кофе, тостами и «Лаки Страйком», — сказал Гринберг.

Кофе пах великолепно. Они пили, обжигая губы. Мальчишка повернулся к Флапсу:

— Там один негр внизу, он спрашивает вас, сэр.

— Что за негр?

— Очень старый негр, сэр, очень, — восхищенно сказал мальчишка.