|
Хлюпанье его сапог по апрельским лужам, веселенькое посвистыванье "Туч в голубом" на слова поэтессы Нины Градовой, вот солдатик идет по земле опаленной, ну концерт -- фронту, да и только, в кадр не попадает несущийся за ним смердящий труп... ну и потом, как курили-то вместе, лежа за кустом, то есть как все одиннадцать гвоздиков из пачки употребили... то есть почему же это во множественном числе?.. ведь Фомочка-то Запруднев лежал, розовел, тихо-мирно, как спящий кореш, совсем не курил, пока ты весь его запас с наслаждением вытягивал... -- Какой я тебе Мить-Мить?! -- свирепо тряхнул он плененного "суку", Гошку Круткина, вечного друга и предателя. -- Ты запомни навсегда, что меня зовут Фомка-Ростовчанин, и как только услышишь, что зову, беги на цирлах! Пнув носком трепещущее от счастья тело -- сразу понял, что помилован! -- отвалился в сторону. -- Ты теперь нашим человеком будешь среди "ссученных", понял? -- Он усмехнулся: -- Солдатом невидимого фронта, так? -- Так, так, Мить, ой, прости, Фомка! -- трепетал по-старому, как еще в батальоне "Заря", Круткин. -- Ну, а тебя-то как сейчас зовут? -- спросил Запруднев. -- Жопошник несчастный, как твое имя? Движением женственного тюленя Круткин всплеснулся и быстро шепнул: -- Вова Желябов я, из Свердловска... -- Ну вот, Вова Желябов, учти, ты теперь не просто будешь небо в лагере коптить и за малолетками охотиться -- кстати, еще раз узнаю, не пощажу! -- теперь ты будешь выполнять задание "По уходу за территорией" и... -- он подтянул вверх полуослиное ухо старого товарища по оружию и полувыдохнул, полуплюнул прямо в шахту: -- И Полтора-Ивана! Через несколько минут Фомка-Ростовчанин вывел к несколько разочарованным сотоварищам порабощенного, но невредимого "суку". -- Еще один шпион в стане врага не помешает, -- коротко объяснил он. Дополнительных вопросов не последовало. Уже вечерело, когда Запруднев вышел из инструменталки и быстро пошел в котельную. Тонюсенький серпик луны над волнообразной пустыней обещал большой привар серебра. По расчетам, именно в этом цикле малой планеты будет взята сберкасса в близлежащей Якутии. Котельная обслуживала как мужскую, так и женскую зоны, посему и располагалась, одним своим боком выпирая в край гераклов и тезеев, другим -- в волшебную страну нимф и амазонок. Это замечательное расположение не могло, конечно, ускользнуть от внимания Фомки-Ростовчанина и всей его команды. Простому зеку даже приближение к мрачному бетонному строению без окон могло стоить жизни, между тем "По уходу за территорией" почти без помех использовала жаркие закоулки для огненных встреч с "марухами" из соответствующей женской команды. Фому Запруднева в тот вечер ждала его постоянная, то есть уже почти что трехнедельная, зазноба Маринка Шмидт, профессиональная воровка из Ленинграда. |
