|
-- Сразу не оглядывайтесь, но вон там под антресолями столик заняли три американца. -- Т-т-то есть к-к-как это три американца? -- удивился Михалков, немедленно уставивший в указанном направлении два своих глаза, похожих на линзы кинокамер. -- Откуда они тут взялись? С парашютами? -- Двоих я знаю лично, -- сказал Симонов. -- Один, моего возраста, это Ф.Корагессен Строубэри, он корреспондент газеты "Юнайтед Диспетч" в Москве, хорошо говорит по-русски, не бздун, плавал в Мурманск на конвоях, летал в Ленинград во время блокады. Второй, старики, это вообще большой человек, да-да, вот этот старик, старики, большая антисоветская скотина, знаменитый Тоунсенд Рестон. Откройте любую нашу газету... -- тут все захихикали, вспомнив "изобретение" Никиты Богословского, -- и увидите сразу, как его гребут и в хвост и в гриву, паразита, за клевету и дезинформацию. Ну, а третий, наверное, из посольства, этого не знаю. Увидеть зимой 1951 года трех вылупившихся из московской вьюги розовощеких американцев было все равно что увидеть марсиан. Вздрогнул задремавший было в своем кресле Михаил Светлов. А может быть, это не американцы, а марсиане? Боря Градов пошел к бару и попросил у Валенсии Максимовны десятирублевую сигару. Закурив ее, отправился обратно, окружая себя чем-то вроде дымовой завесы. Прекрасная идея -- наблюдать за врагом сквозь дым сигары! Я им, конечно, не виден, вместо лица косматое облако, а их вижу отлично со всеми их проплешинами, очками, перстнями, обручальными кольцами, толстенными авторучками, торчащими из карманов толстенных пиджаков в рыбью косточку -- почему еще зубные щетки не торчат из этих карманов? т -- с их золотыми часами и кожаными портсигарами... Интересно, какого черта они все трое смотрят на меня, если у меня вместо лица косматое облако дымовой завесы? Вот вам их фальшивые улыбки, вот вам "лицо врага", как наш друг Константин Михайлович писал в стихотворном репортаже из Канады... "Россия, Сталин, Сталинград, три первые ряда молчат..." Он вернулся к своему столу и обратился к автору вспомнившихся строк о битве за мир: -- Вот вы, старик, говорите, что из тех трех двое вам лично известны. А почему же тогда не здороваетесь? -- Вы что, не понимаете, старик, почему я не здороваюсь? -- поднял брови Симонов. -- А вот они понимают, почему я не здороваюсь, и тоже не здороваются, проявляют отличный политический такт. -- А вот я сейчас пойду и с ними поздороваюсь, -- сказал Борис неожиданно для себя самого. Вот так с сигарой главного калибра в зубах прямо вот через зал протопать и с поджигателями войны познакомиться. -- Вы этого не сделаете! -- неожиданным фальцетом вознесся Катаев. -- Как старший за столом не советую вам, старик, этого делать! -- Прошу прощенья, уже не могу этого не сделать. |
