В тот злополучный день с утра зарядил дождь. Когда он кончился, небо осталось низким, холодным и хмурым. В крольчатнике было темно. Кролики прятались в глубину клеток, жались друг к другу, и Вовка видел только большие, слипшиеся комки «ушастиков».

Именно тогда Вовка и вспомнил о коробке спичек. Позавчера он взял его у бабушки на кухне. Стоить заметить, что бабушка с пониманием отнеслась к просьбе внука, ведь коробок из-под спичек был нужен Вовке для сбора колорадских жуков. Бабушка Валя поцеловала внука в щеку, как всегда улыбнулась ему и, прежде чем вручить пустой коробок, погладила внучка по голове.

Малыш достал уже порядком потертый спичечный коробок из кармана шортиков. Там, в коробке, лежало несколько спичек. Вовка осторожно зажег одну… Спичка осветила пространство вокруг, при чем так, что Вовке это очень понравилось. Стали видны кролики и все вокруг. Кроме того, желтый огонек на спичке и сам по себе казался приятным, мягким и, возможно, даже немножко сказочным.

Когда первая спичка догорела, Вовка механически зажег вторую… Она обожгла пальцы, потому что как раз в это время Вовка смотрел на кроликов. Малыш сильно дернул рукой, зажженная спичка улетела куда-то наверх, на крышку клеток. Вовка тотчас забыл о ней. Там, на улице, вдруг посветлело и малышу уже не нужны были спички.

Сначала Вовка не понял, что начался пожар. Тут же стоит заметить, что Вовка был не только хозяйственным, но и мужественным малышом. Он попытался сам сбить пламя на крыше клеток своей курточкой. Но потом Вовка понял, что горит сухое сено и что ему не справиться с пламенем.

А испугался Вовка не огня, а того, что огонь заметили взрослые. Малыш опрометью кинулся из крольчатника, проскочил между его задней стеной и забором и спрятался в другом сарае. Вовка не знал, как называется этот, куда больший по размерам сарай, который был забит сеном под самую крышу. Фактически чердака у сарая не было, а были только доски наверху, к которым вела шаткая лестница. Взбираясь наверх, Вовка больно стукнулся о перекладину лестницы коленкой. Потом он нырнул в копну сена и, едва отдышавшись, приник лицом к широкой щели…

Взрослые — все, включая маму и сестру Ольку — бестолково суетились возле горящего крольчатника. «Ушастики» уже бегали по двору… Дед Миша и отец Вовки выбрасывали из крольчатника горящие клетки.

— Вовка где?!.. — громко, со страшным надрывом в голосе, закричала мама.

— Нет его здесь! — отозвался из горящего крольчатника отец.

Когда отец вырвался оттуда с очередной клеткой — а взрослые, как понял Вовка, искали его даже под клетками — у него было закопченное и незнакомо злое лицо.

Вовка невольно поежился и подумал о предстоящем наказании. Малыш честно признался себе, что он заслужил что-то ужасное, еще никогда им не испытанное.

— Ищи, ищи!.. — снова страшно закричала мама.

Вовка вдруг подумал о том, что, пожалуй, его скоро и в самом деле найдут. Он оглянулся по сторонам. Его убежище показалось ему совсем ненадежным…

Вовка пополз по сену назад к лестнице. Было темно, потому что вороха сена закрывали все вокруг. Вовка снова стукнулся коленкой обо что-то похожее на угол и чуть не заплакал от боли. Малыш почти ничего не видел вокруг. И тогда он снова вспомнил о спичках. Вовка достал коробок из карманчика. В коробке было еще две спички…

Когда вспыхнул сеновал, взрослые пришли в неописуемый ужас. Отец Вовки не раздумывая бросился в пламя. Полыхал правый верхний угол сеновала, но как бы сильно он не горел, отец смог там, наверху, обыскать, обшарить, буквально ощупать все вороха и тюки сена… Даже те, которые уже охватил огонь.