Рассмеялась Танечка, поцеловала меня в щеку, погладила по голове как ребенка и говорит:

— У тю-тю-тю, какие мы, оказывается, сексуальные! Дала бы я тебе по физиономии, да не хочу, чтобы на тебя опять проволочный намордник надели.

Как-то раз болтали мы с Танечкой, о чем придется… Настроение у меня было лучше и представить нельзя. Уж и не помню точно, о чем мы говорили, только вдруг почему-то опять я водилу «Москвича» вспомнил.

Потемнело у меня в глазах.

— Ну, — рычу я, — повезло этому типу, что он мне в руки не попался!

— Зачем? — спрашивает Танечка.

— Узнал бы!.. — говорю, — где только он, сволочь эта?

Потупилась Танечка, покраснела и шепчет:

— Здесь…

Понял, да?!.. На работу в больницу Танечка моя с подружкой ехала и по собственной детской глупости за руль попросилась. Она и врезалась в мою машину потому что во время затормозить не успела.

Все внутри меня в ту секундочку перемешалось: и добро и зло, и любовь и ненависть, и солнышко и грозовые тучи.

Посмотрел я на потупленное лицо Танечки и шепчу:

— Танечка, сволочь ты моя ненаглядная, нет, не было и не будет у меня никого на целом свете дороже тебя. Ты же меня, сволочь, чуть не угробила!.. Выходи, ради Бога, за меня замуж!

Вот и вся история, Леш… Уже пять лет мы с Танечкой вместе. Двух детей нарожали и, тем не менее, друг другу еще не надоели. Иногда, правда, ссоримся по пустякам, люди мы все-таки… А недавно прильнула ко мне Танечка после ссоры, заглянула в глаза и спрашивает: «Слушай, медведь, а здорово я тебя от первой жены отбила, а?»

И смех и грех!..

Наш с тобой разговор с чего начался?.. С того, что поспорили мы о том, что можно простить человеку, а что нет. Так вот, Леш, если по-настоящему, если изнутри, то прощать нужно не поступок человеческий, а самого человека. Понимаешь?.. А, поэтому, прощая именно так, ты в первую очередь самого главного дурака и простишь — самого себя…

Да будет свет!…

Легче развязать и выиграть ядерную войну, чем вывернуть в сторону зла душу воспитанного в любви ребенка. Те родители, которые оправдывают промахи воспитания своих детей некоей «окружающей средой», — попросту бесчестные люди.

Вообще-то, крошечный Вовка всегда был, да что уж там скромничать, до сих пор остается хозяйственным малышом. Болтик, никчемная проволочка или даже пустяковое цветное стеклышко всегда находят достойное применение в его немудреном малышовом хозяйстве. К сожалению, у Вовки мало друзей. Во-первых, он пока не ходит в детский садик, а, во-вторых, его старшей сестре Оле уже целых десять лет. Олька — по мнению Вовки — уже не только взрослая, но даже совсем уже пожилая дама. С младшим братом Сережей Вовка пока тоже не может найти общий язык — Сережка только учится ходить. Короче говоря, в свои неполные пять лет хозяйственный Вовка уже порядком привык к одиночеству.

Визиты в деревню к деду Вовка, любит особенно сильно. Дед Миша и бабушка Валя, а еще их большой дом и двор со всеми постройками, пахнут для хозяйственного и обстоятельного Вовки как-то по-особенному приятно.

В деревне Вовка тут же находит для себя какую-нибудь работу. Малышовый труд может быть самым разным: это и выпас крошечных цыплят на лужке перед домом, и кормление мелкой рыбкой, — той, которую папа каждый день приносит с рыбалки — уток и кур или, например, сбор колорадских жуков в спичечную коробку. Но больше всего Вовке нравится кормить кроликов.

«Ушастики» (так зовет их Вовка) живут в отдельном сарайчике со смешным названием «крольчатник».