Зейлин спросила:

— Ну как, достаточно? Или ещё короче?

— Ммм… — задумалась Аида. — Ну, сзади можно ещё чуть-чуть снять.

По дороге в соседний дом я старалась на неё не смотреть. Мне казалось, волос на её голове почти не осталось, Зейлин оболванила её до безобразия.

— Повезло нам, что мы встретили Алекса, — сказала Аида, ставя сумки на пол в просторной гостиной на первом этаже. — Целый дом в нашем распоряжении! Шикарно заночуем. О, даже камин есть. Интересно, его можно затопить? Но первым делом — в душ, после такой разминки и дневной жары это просто необходимо. Алён… Да ты что, в самом деле? Ну-ка, иди сюда.

Аида взяла меня за руки, и мне пришлось на неё посмотреть — не без внутреннего напряжения. Остригла её Зейлин действительно очень коротко и по-мальчишески. На макушке волос было чуть больше, чёлка совсем не прикрывала лба, а по бокам и сзади остался полусантиметровый ёжик, аккуратно подбритый на висках и по линии роста волос над шеей. Тесно прижав меня к себе, Аида уткнулась своим лбом в мой. В уголках её глаз собрались смешинки.

— Малыш, ну что за беда… Неужели ты меня из-за этого разлюбишь?

— Спасибо, что хоть не налысо, — усмехнулась я.

Аида взяла мою руку и положила себе на затылок. Ёжик защекотал мне ладонь, и это неожиданно оказалось очень приятным ощущением — пушисто и забавно. Теперь, когда волосы не отвлекали на себя столько внимания, я по-другому увидела лицо Аиды — чётче, резче, яснее, особенно глаза. Утопая в их изумрудной нежности, я не смогла воспротивиться поцелую. Впиваясь всё крепче и ласково, но настойчиво проникая всё глубже, Аида скользнула руками ниже моей талии. Я обняла её за шею и, ероша её короткие волосы, прильнула к ней всем телом. Поцелуй становился непривычно жёстким и яростным — до столкновения зубами, до боли, едва ли не до заклинивания челюсти, но соответствовал новому облику Аиды, также более суровому и жёсткому. Напряжение, нараставшее и копившееся во мне, пока я наблюдала за мастер-классом, достигло своего пика. Была бы моя воля — я улеглась бы прямо здесь, на полу, но Аида всё-таки оторвалась от моих губ.

— Душ, милая, — повторила она, взволнованно дыша. — Сначала — душ.

Её руки уже начали меня раздевать, а я расстегнула на ней брюки. Вся одежда полетела на пол, и мы, почти не размыкая губ, втиснулись в узкую душевую кабинку, рассчитанную на одного человека. Стоя под струями воды, целовались — долго, безудержно, до головокружения. О мыле и мочалках мы, как оказалось, забыли: было не до того. Я устремилась за ними, но из объятий Аиды было невозможно вырваться.

— Куда?! — засмеялась она, прижимая меня к стенке.

— Так ведь мыло…

— К чёрту.

Она мучила и кусала мою грудь, как будто хотела что-то высосать из неё. От страсти Аиды горела моя кожа; похоже, наутро всё тело будет в засосах… Ну да плевать.

Слава Богу, хоть полотенца в шкафчике нашлись. Одним я обернула волосы, а вторым обмоталась сама; Аида же слегка промокнула тело и энергично вытерла голову.

— Вот так, и никакой возни, — сказала она.

Едва я постелила постель, как Аида сразу повалила меня на неё и принялась щекотать и тискать. Визжа и хохоча, я извивалась под ней змеёй, а потом, спохватившись, зажала себе рот: не услышали бы в соседнем доме… Аида тем временем покрывала всё моё тело дорожками из поцелуев, от которых в моей душе распускались гирлянды радужных цветов.

Между тем небо заворчало, вспыхнуло молнией, а в окна забарабанил дождь: неимоверно жаркий день логично завершился грозой.