Значит, нер Соба гораздо больше симпатизировал императору… нет, не так! Не симпатизировал, а мог симпатизировать. Это не так уж плохо для имперского подданного, вот только это не очень хорошо для Илы. Учитывая то, как к ней относился император…

– Мне нужно это обдумать. Анна, ты снова отправишься на Дикий…

– Я готова!

– Не сомневаюсь, милая, – дернула глазами вверх-вниз наставница. – Но перебьешь меня еще раз, я тебя так заткну, что самый большой хир из тех, которым тебя затыкали, покажется тебе не крупнее куйкуньего хвостика.

– Извините…

– Ты полностью прощена, милая. Так вот, отправишься на Дикий, но не сразу, а когда я кое-что разузнаю. Пока можешь отдохнуть. Но не у себя, а в одной из моих комнат. Гордо приставит к тебе кого-нибудь. Все поняла?

– Да, могущественная.

Несколько шаров после разговора Анна провела в тревожном ожидании. Уснуть никак не удавалось. Она чуть ли не наяву представляла, как номме Гротрази каким-то хитрым образом выбирается из сиквестра еще в Мели и отправляется в Синюю Скалу вслед за Илой, чтобы там… на этом ее фантазия пасовала, но ничего хорошего от наставника принцессы по истинной магии она не ждала. Просто так Марагазом никого не назовут.

Кажется, она, наконец, задремала, и ей тут же причудилось, как Ила возвращается с Дикого. Говорит, что все хорошо, что она победила Мертвого Короля и прошла Испытание. Ее встречает император, она начинает говорить, что узнала, как починить Стену, а император в ответ лишь смеется и говорит, что она победила не Мертвого Короля, а Мертвого Человека – одного из ее «друзей». А настоящий Мертвый Король – это он, Герберт Тарлиза. И Стену Регана теперь починить невозможно. Вскоре она откроется, и полчища поднятых из Даркона устремятся в Сайнесс, и никто не сможет их остановить…

Это не был один из тех снов, которые кажутся до ужаса реальными. Сочини кто такую быльку, ее не то, что в Лайте, ее ни в одной из земель Сайнесса показывать бы не стали. Ее расстроил не сам сон, а то, что не удалось выспаться. И как раз в этот момент зашумел дубль, который вручил ей Гордо Брагаз, провожая ее до комнаты.

– Леона Герон, могущественная вас вызывает, – раздался безэмоциональный голос защитника.

– Спасибо, нер.

Когда Анна вернулась на террасу, могущественная все так же сидела на своем месте, а вот номме Обуга, вероятно, отправился по своим делам. За столиком рядом с матерью-императрицей сидели две женщины. Одна такая же седая и сухая, как сама Серанора. Ее Анна сразу узнала. Леона Орабель Жа была одной из самых старых – во всех смыслах – подруг могущественной. Еще, она была замужем за главой древнего дома Жа. Вторая, напротив, совсем молоденькая. Если и старше Илы, то не больше, чем на пару кругов. Сари, в которую девушка была замотана, находилась на самой грани приличий. Ткани для лент откровенно пожалели. Из–за чего немаленькая грудь норовила вот-вот выпасть наружу. Немножко разбираясь в моде, Анна понимала, что подобный эффект вовсе не случаен, а достигнут путем тяжкого труда многочисленных одевальных.

– Садись, милая, – подозвала могущественная. – Мы тут с леонами как раз обсуждали, что тебе лучше будет передать Илианоре.

– Вижу вас, могущественная, – прикрыла глаза Анна. Потом повернулась к Жа и снова опустила веки. – И вас, высоковлиятель…

– Милая, ты до конца календаря собралась любезностями обмениваться? – перебила ее Серанора. – Прижми свою симпатичную тырку к креслу и раскрой глазки шире.

Конечно, Анна тут же села. Чуть качнув на нее веками, наставница повернулась к девушке.