– Я сделаю все, что обещала, – произнесла она после паузы.

– А… хорошо.

Я кивнул ей. Потом, вспомнив, прикрыл на пару секунд веки. Оглядел всех остальных… граничники, внутренники, искатели, форы… Нашел взглядом Бандара – тот ответил с эмоциональностью статуи. Да уж, так и не раскусил я его. Хотя, может, он просто угрюмый тип с огромным топором и ничего более?..

Подошел к Савойе. Он стоял рядом, держа у груди замотанную в тряпки ладонь. В бою с нгор’о он переборщил с заклятиями и как и Тарлизу его ждало несколько дней, а может и недель без мануса.

Я протянул ему руку – левую. Замотана у него была правая.

– У меня на родине мужчины здороваются и прощаются пожимая друг другу ладони, – сказал я. – Это такой ритуал, как опускание век, наверное. Не в точности то же самое, но похоже.

– Вот так? – он протянул свою, и я показал, как надо. – А. Понял. Интересный обычай.

– Когда-то очень-очень давно таким образом проверяли не прячет ли человек оружие в рукаве. Уже после это стало знаком приветствия. Да, и дают правую руку обычно. Но можно и левую, ничего страшного.

– Понятно, – прикрыл он веки.

Наверное, можно было еще что-то сказать, но время не ждало, а горело. Бросив еще взгляд на Тарлизу, я повернулся к тройке моих провожатых:

– Догоняйте, что ли.

Я точно знал, что могу бежать очень быстро. И, теоретически, ничто не должно было помешать мне бежать долго. Но шанс, что я задохнусь на первой же горке оставался, потому первые несколько минут я бежал осторожно. Приноравливался к грузу за спиной и к наступившей темноте. Хотя в этом мире звезды сияли ярче, чем на Земле, большую часть света перехватывали кроны деревьев. Не знаю, как справлялись форы, что бежали следом, но меня спасало мертвозрение. Еще один способ использования, который стал мне доступен всего пару дней назад. Если «подобрать особый фильтр», то начинаешь различать предметы через него, будто через прибор ночного виденья.

Конечно, я использовал мертвозрение не только, чтобы не обернуться впотьмах вокруг неудачно выросшей на моем пути сосны. Не забывал я и про форов. Думал ли я о том, что они долбанут по мне чем-то парализующим, а потом будут пытать, выспрашивая, где я спрятал яйцо? Нет. А о том, что они это сделают, когда мы будем уже на месте? Тоже нет. Так, держал где-то на краю сознания, как возможный, но маловероятный вариант.

То же касалось инуев с мертвецами. Время от времени, я «переключал фильтры», чтобы выискивать и заранее обходить стороной тех, кто мог доставить проблемы. Впрочем, мертвецов я встретил всего пару штук, когда мы еще толком не отбежали от места боя, да и инуи поначалу не попадались. Видимо, корраш всех разогнал.

И, самое главное, я постоянно проверял… жива ли она. Девушка… или женщина… Я особо и не разглядел. По большому счету, я знал только ее имя, то, что она небезразлична принцессе и что веса в ней около пятидесяти килограмм.

Желто-красная точка ее жизни почти полностью сосредоточилась в области головы, а ее хрупкое тельце медленно пожирала чернота заклятия. Дыхания Мертвых, как назвал его тот огромный фор. Еще в лагере я попробовал наложить на Анну свою метку и потерпел неудачу. Чернота не пустила внутрь тела фиолетовый свет, накинувшись на нее словно стая разъяренных антител. Я не рискнул пробовать снова, чтобы не навредить. Кроме того, я ощущал, как истекает энергия из лечилки.

Уж не знаю, что служило стимулом для выбивающихся из сил форов, но лично меня заставляло с каждой минутой бежать все быстрее и быстрее именно это. Каждый сгоревший миг сжигал вместе с собой капельку энергии катастра и капельку жизненных сил доверенной мне женщины.

Я бежал очень быстро.

Форы отстали примерно через час.