Уайклифф взялся за сэндвич.

— Этот с крабами, сэр, — предупредил Керси.

— А… Все равно.

Было нечто, что Уайклифф тщетно пока пытался претворить в слова, как-то сформулировать — не для Керси, а, скорее, чтобы навести порядок в собственных мыслях. Но думал он при этом вслух:

— Эта девушка, Хильда… Она почти что убила себя сама. Придумав мифическую беременность, она приговорила себя к смерти. Она сама создала для себя убийцу и сообщника убийцы.

— У вас странный взгляд на вещи, сэр, — сказал Керси, — но в общем все верно.

Их разговор прервал оглушительный взрыв смеха у стойки бара, потом там началась какая-то возня, разбился бокал. Уайклифф нахмурился, но не потерял нити своих рассуждений.

— Кроме того, она радикально изменила жизнь и перспективы на будущее всех вокруг себя — своего отца, Элис, Эстер, Харви, Джейн Рул, Клиффорда… Ты только вспомни, как много мы узнали об этих людях, пока расследовали смерть Хильды. Мир для них был бы сейчас совсем другим, если бы в субботу утром, выйдя от доктора, Хильда не решила соврать. Вот что должно тебе показаться странным!

— Камешки в воде, расходящиеся круги, — закивал Керси, — но только какой из всего этого вывод?

— В суде это прозвучит так: «А» убила «Б» в припадке ревности. «В» был ее соучастником. Стало быть, надо отправить «А» и «В» за решетку. С «Б» уже никаких проблем ни у кого быть не может.

— А разве может быть по-другому?

— Не знаю, но только это чересчур упрощенный подход к столь сложному переплетению разнообразных связей между очень многими людьми. Или тебе так не кажется? А между тем еще в древнем Китае бытовала теория, что правосудие должно учитывать все нюансы человеческих взаимоотношений.

— Я бы предоставил это социологам.

Уайклифф окинул взглядом сэндвичи и свою полупустую кружку.

— Давай-ка напоследок по чашке кофе.

Глава тринадцатая

В половине третьего Уайклифф в одиночестве поехал к дому Иннесов. Он свернул с шоссе на проселочную дорогу, миновал дом Мойлов и не мог не поразиться безмятежности пейзажа, открывшегося ему под послеполуденным солнцем: синяя полоска моря, сосны, серая черепица крыши бунгало Иннесов, а в отдалении — беспорядочное скопление построек Трегеллеса. Дорога не успела еще просохнуть, и колеса его машины часто попадали в скрытые лужами рытвины. Один полицейский маячил у ворот, второй — у входной двери бунгало. Рядом с маленьким «ситроеном» были припаркованы патрульная машина и микроавтобус криминалистов.

— Судебные медики еще не прибыли?

— Нет, сэр.

— А пресса?

— Этих тоже пока не видно, сэр.

Навстречу Уайклиффу выскочил сержант Фокс, — так виляющий хвостом пес с тапочками в зубах приветствует хозяина.

— У нас здесь полный порядок, сэр. Просто поразительно, до чего глупы бывают интеллигентные вроде бы люди, стоит им попасть в необычные обстоятельства. Мне и прежде доводилось замечать…

— Вы что-нибудь обнаружили? — перебил Уайклифф.

— Да, пойдемте, я вам покажу.

На одном из столов в мастерской были разложены целлофановые пакеты с бирками, в каждом из которых лежал отдельный предмет. Был там и небольшой молоток, и серая сумка на ремне, и несколько деталей девичьего гардероба.

Фокс приподнял пакет, в котором лежала сине-зеленая майка с белой надписью.