— Имеется в виду Хильда?

— Да. По-моему, Берти с ней крутил шашни, но это не моего ума дело.

— Зачем они приходили к Агнес?

— Мне откуда знать? Это было еще до того, как она помешалась. Она жила своей жизнью, если можно так сказать. Мне она почти ни о чем не рассказывала. Одно время мне стало казаться, что она через Берти распродает кое-какую мелочевку из своих пожитков.

— А одна, без Берти, Хильда часто наведывалась на ферму?

— Часто? Да нет. Раз в месяц, а то и в полтора.

— Вы имеете представление, что могло приводить ее сюда?

— Она приходила не ко мне, это уж точно. Однажды я за чем-то поднялась наверх и видела, что она Агнес читает вслух книжку, а в другой раз она рисовала.

— Рисовала?

— Так мне показалось. Она водила карандашом по листу бумаги, но не писала. Что еще она могла делать, как не рисовать?

— Что же она рисовала?

— Я ей через плечо не заглядывала.

— А Иннес? Он здесь бывал?

— При мне — ни разу, но я ведь не всегда торчу в четырех стенах, так что не могу ручаться.

— Вы много времени проводите вне дома?

— Каждую пятницу я отправляюсь в Сент-Остелл за покупками. Там все дешевле.

Уайклифф кивнул в сторону старенькой малолитражки «моррис-майнор».

— На ней ездите?

— Ну не пешком же хожу! Дотуда добрых двенадцать миль.

Уайклифф подставил лицо под солнечные лучи.

Почему-то ему не хотелось прерывать этот контакт. Но еще более удивляло его, что он чувствовал в себе симпатию, даже своего рода извращенное восхищение перед Джейн Рул, мужественно сражавшейся с судьбой. Что-то в его прошлом роднило их. В детстве, проведенном в деревенской глуши, ему доводилось знавать и таких женщин, как Джейн, и таких безответных дурачков, как ее Клиффорд, и такие же семьи, как Рулы и Клемо, с их преданностью друг другу и неизбежными ссорами, «богатой» родней и бедными приживалами.

— Агнес дорожила своими картинами?

— Она их меняла время от времени.

— На что?

— На другие из своих закромов. Пока у нее с головой все было в порядке, она вообще обожала все в своей комнате двигать с места на место. «Надо поставить сюда мое маленькое бюро, а то этот стол слишком много места занимает», и так без конца. Уж мы с Клиффордом натаскались с ее мебелью вверх-вниз по лестнице.

Уайклифф стряхнул с себя оцепенение и вернулся к своей машине. Из дома Иннесов не доносилось ни звука, но их «ситроен» стоял на том же месте, и входная дверь была точно так же распахнута.

Глава десятая

— Самое время пообедать.

Уайклифф и Керси прогуливались вдоль набережной. Когда они миновали док, ослепительный солнечный свет померк; с юго-запада на городок надвинулись густые облака.

— Погода меняется, — заметил Керси.

— «Сейнер» тебя устроит?

— Вполне.

Паб «Сейнер» им порекомендовал один из местных полицейских. Это заведение располагалось в коротком переулочке и с виду походило на обычный жилой дом. Редкий из «муравьев», как на корнуольском жаргоне окрестили туристов, мог догадаться, что за этой дверью можно выпить пива и неплохо поесть. Жена владельца славилась фирменными блюдами, но их приходилось довольно долго ждать, и сыщики ограничились заурядным мясным пирогом.

Но первым делом Уайклифф заказал кружку светлого пива для себя и пинту горького для Керси.

— От этого супа у меня дикая жажда.

— О чем вы?

— Да так, ни о чем…

Они уселись за покрытый кафельной плиткой столик в углу у окна, которое было чуть шире крепостной бойницы.