Подъезд, где жила Вера, в этом плане ничего интересного не дал. В школу Савин (это он сам рассказывал) отправился вместе с инспектором детской комнаты Светланой Ивановной. Дело вроде не для детской комнаты, но со Светланой Ивановной легче с учителями доверительный контакт установить. Установили, поговорили, велели к следователю прокуратуры на допрос явиться, повестки оставили.

Ничего интересного не было, пока у пожилой географички не вырвалось:

– Тоже мне, рыцаря на белом коне она ждала! Как же! Ждала она! А сама чуть в подоле не принесла, вот тебе и рыцарь весь до копейки.

Тут и выплыл заведующий клубом, с которым Вера, по словам той же географички, шуры-муры водила. Ни имени, ни фамилии. Хорошо хоть райцентр назвали, где Вера отрабатывала по распределению свои три года. Бабушкино, конечно, не ближний свет, но хоть что-то. И реальная возможность установить конкретное лицо из близких связей Веры, с которым можно работать. А что? Чем не подозреваемый, когда других нет? И для отчета приятней: отрабатываем версию принадлежности к убийству связей потерпевшей по месту ее проживания во время послевузовской отработки. Все солидно.

Эта географичка оказалась прямо кладезем слухов и сплетен, не чета молодым учительницам.

– А я еще скажу! Да-да, скажу! Не такая уж она недотрога была! – Географичка строго посмотрела на собравшихся возражать коллег помоложе. – Иначе с чего бы вдруг за ней этот Смирнов стал ухлестывать, а? Ну, это отец нашего охламона, беды всей школы, Павлика Смирнова.

Ай да бабка! Ай да Миклухо-Маклай! Еще одного подозреваемого нам представила! Напрасно находившиеся в учительской коллеги пытались объяснить, что Вера тут ни при чем. Географичка строго пригвоздила всех несогласных пословицей из народа, что если собака женского пола чего-то не захочет, ну и так далее. Учительская покраснела, не говоря уже о присутствующих.

– Я знаю отца этого Павлика, – подала голос инспектор детской комнаты. – Плохиш, каких мало. И не надо ему никакого повода для своих безобразий.

Вот такие успехи принес поход в школу. Появились конкретные люди, с которыми надо было работать. А это всегда лучше, чем искать иголку в стоге сена, особенно если она сама из соломы. А на географичку, я думаю, Савин положил глаз. Нужны в коллективе такие полезные люди, даже если коллектив их и не любит.

Был осмотрен стол Веры Петровны в учительской и стол в ее кабинете. Никаких личных записей, никаких личных вещей, и, конечно, никакого кулона. Рабочие материалы к урокам. Несколько книг и тетрадей, а еще маленький, сантиметров семь высотой, пластмассово-меховой Чебурашка с добрым наивным взглядом.

На выходе из школы Светлана Ивановна сказала:

– А этого козла Смирнова надо обязательно примерить. И Вера могла ему дверь открыть: все-таки отец ее ученика.

Я размышлял над рассказом сыщика Савина о походе в школу и думал, что ничего мне не дает мое «послезнание». Я помнил одно отдаленно похожее убийство одинокой учительницы, но то было в девяностые, и смерть тогда наступила от прямого ножевого удара в сердце. Это явно не тот случай. А в семидесятых ничего подобного я вспомнить не мог.

И что же это получается? Опять тот же вопрос, уже порядочно набивший оскомину, на который ответа не будет по определению. Потому что его не может быть. Я живу в старом русле своей жизни или это что-то другое? И это из-за моего поведения действительность меняется или я здесь ни при чем?

Я вернулся мыслями к убийству из девяностых.