Я не хуже Митрофанова знал, что да, так бывает. Более того, и со мной самим так случалось. Да хоть с тем же Шматининым в первой моей жизни, к примеру.

А Женька продолжил:

– Не дрейфь, талисман. Савина я беру на себя. А дальше видно будет. Тем более что у меня есть чем его утешить. Мы ведь с тобой сегодня, кроме как подтвердили свои догадки, что нового узнали? Да почти ничего. Разве что о татуировке на левой руке.

Да, почти ничего, подумал я. Но порой утвердиться в правильности своих предположений тоже дорогого стоит.

Глава двадцатая

Поездка на родину

– А падайды, дарагой, я тэбэ пагадаю. Всю правду скажу, служивый. Все наперед знаю.

Цыганка была молодая, крупная, вся в красно-желтых одеждах. И красивая. Это потом из таких красавиц получаются бабы-яги, а у этой с экстерьером пока все было в порядке. На груди, притачанный широкими платками к крепкому телу мамки, сопел совсем маленький ребенок. Они, цыганские младенцы, могут так спать сутками, не обращая внимания ни на громкий шум, ни на телодвижения матери. А все почему? Маковым настоем напоены.

Меня заинтересовало брошенное цыганкой слово «служивый». Она что, милиционера во мне разгадала? Я ведь по гражданке сейчас. Или, может, раньше видела? Уж во всяком случае, в ее знание наперед я верил меньше всего. Подошел. Еще две цыганки, тоже с детьми, несколько отошли в сторону, но недалеко, чтобы в случае опасности поднять невыносимый гвалт и кутерьму, в которой сам черт не разберется.

– Ждет тебя дарога, солдатик, даже две. Одна кароткая, приятная. Другая длинная, казенная. Пазалати ручку – всю судьбу тебе расскажу.

Ну, началось.

Я достал удостоверение, но, признаться, цыганку этим смутил не сильно.

– А давай-ка лучше я тебе погадаю. Сейчас подъедет сюда желтая кибитка, и будет вам дорога, короткая и неприятная, в казенный дом.

Вот тут и пригодились остальные цыганки. Не успел я закончить свое выступление, как они подняли тот самый шум и гвалт да и отбили от меня свою подругу, а может и родственницу. Только зря они старались. Тратить на них время я и не собирался, пустое это занятие. А вот погадать этим цыганкам я бы мог и сам. Про то, как в конце восьмидесятых они поднимутся на спекуляции водкой. Как будут благодарить Горбачева, говоря, что, если дело так пойдет, они и лошадям золотые зубы вставят. Как потом перейдут на наркоту и будут весьма изобретательны в этом. Заказал «косячок» определенным способом и гуляй себе потихоньку, наслаждайся природой. А потом выскочит невесть откуда какой-нибудь сопливый карапуз без штанов, обронит пакетик – и был таков.

Только вот сообщать моим гадалкам такую радость совсем не хотелось.

Но ведь что интересно – мне и на самом деле предстояла скорая и весьма приятная поездка. Получается, угадала цыганка-то!

Работа группы, в которую меня включили, была на данном этапе достаточно рутинной. Нудный и безрезультатный поиск свидетелей и очевидцев, криминалистическое копание в огромной массе следов, формальные запросы в разные стороны, рассылка дополнительных ориентировок с указанием имени разыскиваемого лица – Анатолий – и наличия у него татуировки «якорь». При этом приходилось добавлять осторожное слово «предположительно». Самая большая надежда была на то, что наша догадка про колонию в Калининской области, с учетом обнаруженных писем, верна и самое интересное мы можем получить оттуда.

И вот в это самое время я нахально шел к начальнику своему Семенову, решив ударить челом и попросить «папу», чтобы тот дал мне отгул. Нет, лучше два.