— Она любит эту машинку.

— Ладно, — сдалась Мэри, — ты победил. Скажи мне, как Энджи?

— Она в Тунисе. Говорит, что хорошо.

— Когда вернется домой? — спросила Мэри и вдруг поняла, как сильно соскучилась по сестре.

— Пишет, что приедет через три месяца. Я потом покажу тебе ее письмо. — Отец подался к ней, уперся локтями в стол. — Слушай, а что сказала Бернис? Не хочет извиниться за Дина?

Упс!

— Я забыла. Прости. Я завтра ей позвоню.

— Ничего, Мар. Не беспокойся.

И снова Мэри одолели тревожные мысли.

— Пап, а ты недавно ничего не слышал о Триш Гамбони?

— Из школы? Эта, из скороспелок, да?

— Она сегодня приходила ко мне на работу. Она живет с мафиозо.

— Я слышал. Джимми Пет сказал, что это тот парень, с которым ты занималась. Помнишь?

Боже, помню ли я!

— Да, это он.

Отец хмыкнул:

— Я думал, он хороший мальчик, но тут уж не угадаешь.

— Точно, не угадаешь. — Мэри не хотелось развивать эту тему.

— Смотри!

В дверях показалась мать. В руках у нее было прелестное платьице из белого батиста. От маленькой кокетки веером расходились слои плиссированных оборочек, вырез раскрывался, как створки ракушки. Пышные рукавчики-фонарики напоминали ушки плюшевого мишки. Улыбаясь, мать спросила:

— Che carino, по?

— Мама, какая прелесть! Ты сама его сшила?

— Она шьет крестильные платьица, — с гордостью сказал отец.

— Оно чудесное, — восхищалась Мэри. — Как это тебе пришло в голову?

— Она подметала крыльцо, а миссис Дорацио сказала, что хочет отдать сто пятьдесят долларов за крестильное платьице для своей внучки. А мама сказала, что может сшить дешевле, и сшила. И продала за семьдесят пять.

— Да, Мария, все верно, — широко улыбаясь, кивала мать.

— Малышку в нем крестили, — продолжал отец, — и каждый захотел такое же платьице для своих внуков. Так что твоя мать при деле. У нее уже двенадцать заказов.

— Ого! — Мэри старалась улыбаться, но ее взгляд приковало это платьице, такое маленькое, беленькое. Она с трудом представляла себе младенца в этом наряде. Чистенький, пухленький, ручки высовываются из рукавчиков. Ее муж хотел детей, но она все думала, что еще рано. В этом она ошибалась, как и во многом другом. Ее захлестнула волна отчаяния.

— Мар? — окликнул отец.

Мэри сделала веселое лицо.

— Я хочу есть, — сказала она, и родители расцвели, теперь они точно знали, что надо делать.

Но в этот вечер даже спагетти не помогли. Мэри не смогла забыть о Триш.

Мэри вернулась в свою квартиру. Она переоделась в серую пижаму, зашла в ванную, сняла контактные линзы и смыла косметику. Потом, шлепая босыми ногами, подошла к рабочему столу и включила компьютер. Двинула мышью — на экране появился новостной сайт Филли. Заголовок гласил: «Похищен ребенок из высшего общества». Она пробежала глазами заметку о похищении годовалой девочки из состоятельной семьи: объявлена «Тревога Амбер», полиция преследует подозреваемых.

Слава богу! Новостей о Триш нет.

Значит, так. Он связан с мафией. Торгует наркотой.

Мэри откинулась на спинку кресла и погрузилась в воспоминания. Пусть она знала его только в школе, но все же он был ее первой настоящей любовью. Целый год он каждую среду приходил к ней домой и они сидели за столом на кухне: она натаскивала его по латыни. Спортсмен, всегда в черной ньюманновской футболке, мокрой от пота после тренировки.