Закончив, Зугибе составил перечень травм, свидетельствовавших о крайней жестокости преступления: перелом шеи, следы удушения руками, смещение правого плечевого сустава, генерализованные глубокие крово­подтеки, рваные раны подбородка и верхней губы, трещина лобной кости че­репа, разрыв обеих носовых пазух, отек лица, синяки под обоими глазами, три расшатанных зуба, сотрясение и кровоизлияние головного мозга, ушиб легких и печени и разрыв девственной плевы.

    Джоан оглушили, придушили, совершили над ней сексуальное надруга­тельство и в конце концов забили насмерть. Но, по словам доктора, все об­стояло еще хуже. Если бы она умерла сразу же после побоев и удушения, ее лицо и тело не выглядели бы опухшими. Со смертью человека гомеостаз, вызывающий опухоли поврежденных тканей, прекращается. А поскольку опухоли образуются примерно в течение получаса, Зугибе пришел к выводу, что Джоан оставалась жива как минимум тридцать минут после того, как на нее напали. Слава Богу, она почти наверняка была без сознания.

    При тщательном обследовании шеи судмедэксперт выявил две области повреждений: щитовидный хрящ и подъязычную кость. Он заключил, что примерно через полчаса после смертоносного нападения преступник, будучи неуверенным в смерти своей жертвы, вернулся к ней, чтобы задушить еще раз. Для меня это звучит совершенно убедительно. Такие «неопытные убий­цы», как Джозеф Макгоуэн, нередко испытывают сомнение в своих способ­ностях убивать и не желают полагаться на волю случая.

    Пример аналогичного поведения я наблюдал в ходе расследования убийства шести летней Джонбенет Рэмси в Боулдере, штат Колорадо, слу­чившемся под Рождество 1996 года. В отчете судмедэксперта были указаны две возможные причины смерти: от удара тупым предметом по голове и от удушения веревкой. Поскольку на месте преступления следов крови не бы­ло, я решил, что причиной смерти стало удушение, а удар по голове был на­несен с целью убедиться в смерти девочки.

С точки зрения поведенческого анализа такие научные факты говорят об очень важной вещи. Ни один родитель, кроме систематически жестоко обра­щающегося со своими детьми, не стал бы целенаправленно душить этого ре­бенка на протяжении нескольких минут. Такое просто невозможно. В сово­купности со всеми прочими судебно-медицинскими и поведенческими данны­ми это предположение не позволяет ответить на вопрос, кто убил Джонбе­ – нет. Но оно говорит нам о том, кто ее не убивал - ее родители. Этот наш с Марком вывод вызвал волну упреков и осуждения со стороны общественно­сти и моих бывших коллег по службе в ФБР. Однако отправление уголовного правосудия - это не конкурс популярности, и фактам надо предоставить воз­можность говорить самим за себя.

    Именно этого я и ждал от встречи с Джозефом Макгоуэном.

    Макгоуэн предстал перед окружным судьей округа Берген Джеймсом Ф. Мэдденом, который отказал в замене ареста залогом в 50 000 долларов. Во вторник 24 апреля 1973 года ему было предъявлено обвинение в убийстве Джоан Д’Алессандро.

    Два дня спустя в католической церкви Св. Иоанна Крестителя состоя­лась заупокойная служба по Джоан. Дети из ее класса выстроились, чтобы проститься с ней, когда гроб выносили из храма.

    Расследуя тяжкие преступления, надо стараться максимально абстраги­роваться от эмоций. Это нужно не только для объективности и беспри­страстности, но и для сохранения душевного равновесия. На протяжении всей моей карьеры поведенческого аналитика необходимость ставить себя на место жертв расследуемых преступлений действительно была тяжким психологическим бременем. Реакция д-ра Зугибе и полисмена Форбса на зре­лище истерзанного тела малышки Джоан вполне понятна. Как ни старайся быть «профессионалом», не реагировать на подобное невозможно.