Так же думали о Джозефе и другие ученицы. Одна из них поделилась своими воспоминаниями в социальной сети: «Когда-то, наверное, в выпуск­ном 1971 году, этот Макгоуэн вел у нас химию. Он пугал настолько, что я по­шла в дирекцию и попросила, чтобы меня перевели из его класса».

Неделю, последовавшую за убийством Джоан, школа в Таппан Зи оста­валась закрытой на весенние каникулы, но в день начала занятий, в следую­щий понедельник, в классах царила атмосфера гнетущей тишины.

«Возобновление занятий происходило очень странно. Все знали, что произошло, но никто толком об этом не разговаривал. Может, ученики и об­суждали это между собой, но сотрудники были просто в шоке, и всё. Совет по образованию уволил Макгоуэна на закрытом совещании, публично об этом не объявляли», - говорит Каррильо.

По словам Каррильо, он общался на эту тему с Юджином Бальери, и «кое-что вспоминалось. Но случившееся было так ужасно, что люди избега­ли касаться этого даже вскользь».

Еще хуже было Джеку Мескино: «Возобновление занятий проходило просто ужасно. Мы же преподавали совместно, и тут вдруг наши ученики становятся моими учениками. Никогда не забуду первые несколько уроков. Мне нужно было пять-десять минут, чтобы просто набраться мужества обратиться к ученикам. Сидели и смотрели друг на друга, не знали, как с этим быть. Были полностью оглушены».

На протяжении нескольких последующих недель сидевшего в окружной тюрьме Макгоуэна подвергли еще некоторым психологическим обследова­ниям. 10 мая 1973-го, немногим более чем через две недели после д-ра Гэйлина, подозреваемого проверял психолог Эммануил Фишер. Он установил, что Макгоуэн «чрезвычайно нестабильная, зажатая и истеричная личность, склонная поступать по настроению и импульсивно, в очень несдержанной форме. Несмотря на то что он исключительно умен, рациональный контроль слаб».

Д-р Фишер отметил «огромную глубинную бессознательную враждеб­ность», которую он «подавлял, избегал, сублимировал и интел л актуализиро­вал». И хотя он старался казаться «очень порядочным, воспитанным, адек­ватным человеком, эти подчеркнутые порядочность, воспитанность и адек­ватность представляют собой фасад глубокой депрессивности и враждебно­сти, в которых он не отдает себе отчета».

Менее чем через месяц, 6 июня, д-р Гэйлин представил психиатрический отчет о своих беседах с Макгоуэном. Он отмечал, что обследуемый «предо­ставил хорошо обоснованное описание своего сексуального влечения к ма­леньким девочкам. Это, и совершенно очевидная картина доминирования матери, и ее чрезмерная опека ясно указывают на наличие у него ряда се­рьезных проблем, не позволяющих выстроить нормальные отношения со взрослой женщиной».

Гэйлин ссылался на признание Макгоуэна в том, что уже несколько лет его сексуально возбуждают маленькие девочки, особенно его двенадцати­летняя двоюродная сестра. По его словам, он мастурбировал, фантазируя об изнасиловании. На этой основе психиатр сделал вывод о том, что «ма­ленькие девочки не являлись источником его представлений о себе как о до­вольно слабом мужчине».

В октябре д-р Абрахам Эффрон представил еще один нейропсихиатрический отчет. Согласно ему, Макгоуэн подтверждал то, что уже рассказал д- ру Гэйлину о своих «сексуальных фантазиях». Он добавил также, что в де­вятнадцатилетнем возрасте работал вожатым в летнем лагере и испытал возбуждение, когда одна из девочек села к нему на колени.

Д-р Эффрон побеседовал также и с матерью Макгоуэна Женевьевой, которой в момент убийства не оказалось дома.