– И что? Помогает?

– Представьте себе, внезапные вспышки ярости стали реже. Он вообще в последнее время стал поспокойнее. может быть, просто повзрослел, может быть осознал, что после смерти отца забота о младших братьях и сестричке лежит на нем.

Натаниэль решил воспользоваться тем, что инструктор сам заговорил об отце парня:

– Как у них складывались отношения? Можете что-нибудь сказать?

– Что тут скажешь? Никак не складывались, по-моему. Я его отца только однажды видел, случайно. Вечером после тренировки шел на автобусную остановку, а Игаль как раз мне навстречу тащил какого-то взрослого мужчину, явно бесчувственного. Буквально, нес на плече. Увидел меня, смутился. Потом выяснилось, отец напился с друзьями, так Игаль его домой притащил. Слышал я, что такое случалось частенько. Да. Нет, не было между ними никаких отношений, по-моему, кроме периодических скандалов в семье. Его даже сюда в секцию привел не отец, а дядя. Старший брат его матери. Мы немного знакомы. Он и привел ко мне племянника, а я его записал. В порядке исключения.

– Почему – в порядке исключения? – удивился Розовски. – Данные не подходили?

– Да нет, просто у меня занимаются в основном ребята, отслужившие в армии. А ему еще только предстоит идти.

Натаниэль задал следующий вопрос:

– Те, кто занимается в утренних группах, никогда и ни при каких обстоятельствах не приходят вечерами?

– Почему? Иногда приходят. Вас какой вечер интересует? Двадцать третье февраля? Был ли Игаль Хаскин здесь между девятью и одиннадцатью часами? И не мог ли он через вот это окно проникнуть незамеченым в синагогальный двор и убить раввина? – перехватив удивленный взгляд слегка опешившего детектива, инструктор пояснил с безмятежным выражением лица: – Я сразу понял, что вы из полиции. А что может интересовать здесь полицейского, кроме убийства раввина? Все очевидно. Я сам служил срочную в полиции. В «зеленой» полиции. Так вот, насчет ваших вопросов. Отвечаю на все одним словом: нет. Не мог, – инструктор говорил совершенно спокойным тоном. – Прежде всего потому, что примерно в это время я с ним разговаривал на автостоянке. Я всегда ставлю там машину.

– Но вы же разговаривали не целый час, – заметил оправившийся от растерянности Натаниэль.

– Нет, – согласился инструктор. – Мы разговаривали в общей сложности минут десять. Но дважды. В четверть десятого и без двадцати десять. Но ведь по-моему, вы арестовали какого-то типа?

– Не то, чтобы арестовали, – уклончиво ответил Натаниэль. – Следствие еще идет, так что все нужно проверить… Можете мне дать номер телефона его дяди?

– Пожалуйста.

Получив картонный квадратик с семизначным номером, Розовски попрощался и спустился к машине. Уже сев за руль, он бросил взгляд на карточку с телефонным номером.

И обратился в соляной столб.

На карточке значилось: «Дов Ливни. Спортивный инвентарь».

– Дов Ливни, – тупо повторил Розовски. – Дов Ливни.

Следовательно, дядей Игаля Хаскина и шурином его погибшего при не очень ясных обстоятельствах отца был подельник Фельдмана и Цедека.

– Это-то ладно… – пробормотал Натаниэль, медленно приходя в себя.