Я пожал плечами:

— Хорошо. Думаю, ее слов будет достаточно. Хотя и не могу сказать, что такой ответ меня полностью удовлетворяет.

Он побледнел. Казалось, бледность вытеснила с лица загар, и теперь на лице оставались только черные горящие глаза.

— Почему это вас не удовлетворяет? Почему показания моей жены и мои собственные кажутся вам менее достоверными, чем показания всех остальных?

Его низкий рокочущий голос звучал напряженно и сдавленно.

Он снова повторил свой вопрос, и напряжение в голосе усилилось.

Мне стало не по себе, но пути назад уже не было. Некуда было спрятаться ни от его взгляда, ни от голоса, ни от слов, таящих угрозу. Если бы он снова засмеялся, хотя бы улыбнулся, тогда я смог бы обратить все в шутку...

— Весь вечер вы только и делали, что издевались надо мной. И я проглотил все ваши намеки, кроме последних слов. Когда вы заявили, что вас не устраивают показания моей жены, что ее и мои слова не кажутся вам такими же правдивыми и заслуживающими доверия, как слова других людей, вы совершили большую ошибку.

— Погодите...

— Кого вы покрываете, Уильяме? Почему вы изо всех сил пытаетесь внушить мне, что это несчастный случай? Потому что сами в этом замешаны? Вы сидите здесь и отлично знаете, что произошло убийство, а никакой не несчастный случай. Вы знаете, кто убийца? Отвечайте! Вы знаете, кто убил Луану Девор, и я тоже знаю. Вам нечего возразить, остается только показать на себя пальцем. Вы...

— Нет, — воскликнул я, — я был с сестрой, я...

— Представьте, что я скажу вам, будто уже спрашивал вашу сестру, и она не смогла подтвердить, что вы были вместе. Представьте также, что я, шутки ради, поставлю вас в затруднительное положение и попрошу найти еще кого-нибудь, кто подтвердит ваше алиби?

Теперь его голос уже не был сдавленным и тихим. Он стоял, нависая над моим столом, но мне казалось, что он заполняет собой всю комнату, что он у меня за спиной, сбоку, сверху, — всюду, со всех сторон я слышал его голос. И он теснил меня, и я отступал, пока не оказался в темном запутанном лабиринте, где не было ничего, только он и его голос. Я уже ничего не соображал, я...

И тогда я подумал: «До чего же глупо! Почему вечно хочешь сделать одно, а делаешь другое?»

И еще я подумал, что она никогда мне ничего не говорила. Мама и папа сказали тогда, что я поступил хорошо, а ей не понравилось. Потому что она меня ненавидела. Всю жизнь она...

— Это она! — услышал я свой голос. — Она говорила, что так и сделает! Она сказала, что меня не было дома, потому что ее самой там не было! Она...

— Значит, она не может подтвердить ваше алиби? И вы не можете доказать, что находились дома? А вы и в самом деле там были, Уильяме? Может, вы были в доме Деворов? Ведь это вы убили Луану, Уильяме? Убили, а потом решили схитрить...

— Нет! Нет! Нет! Как вы не понимаете? Я не могу... не могу никого убить. Честное слово, господин Коссмейер! Я не такой человек. Я знаю, что все это выглядит так, как будто... Но только это не я! Я не мог это сделать. Я не убивал ее, не убивал, не убивал...

Он сделал движение рукой, показывая, чтобы я замолчал. На его лице теперь не осталось и следа бледности, он, наоборот, покраснел. Он выглядел смущенным, растерянным и, пожалуй, раздосадованным.

— Простите меня, — сказал он. — Я и не думал, что это вы убили Луану. Я просто разозлился и поэтому...

— Он не убивал ее, — послышалось у дверей. — Потому что это я ее убил.

Глава 11

Мира Павлова

Папа перепугал меня до полусмерти, когда пришел домой на ленч. Правда, он разговаривал и вел себя как всегда.