|
Не удивительно, что Марк растет таким неорганизованным. Разумеется, она заметила рану. Подошла, наклонилась, посмотрела: — Что случилось? — Ничего. — У тебя рука порезана. На плите тушеное мясо с картошкой. Соус застыл. Картошка засохла. Лунд положила на тарелку того и другого, сунула в микроволновку. — Кот поцарапал. — Только не говори мне, что это сделал кот. — Это был бездомный кот. Они посмотрели друг на друга. И было заключено что-то вроде перемирия. По крайней мере, по этому вопросу. — Почему ты так упорно цепляешься за свою работу? — спросила Вибеке. — Теперь, когда у тебя появился шанс начать нормальную жизнь? Пискнула микроволновка. Еда была едва теплой. Сойдет. Она проголодалась. Лунд села, взяла вилку, начала есть. — Сегодня утром я тебе уже говорила. Это все лишь до пятницы. И мы можем пожить в гостинице, если доставляем тебе неудобства. Ее мать подошла к столу со стаканом воды в руках: — Не говори глупостей! Какие могут быть неудобства? С полным ртом Лунд ответила: — Извини, мам. Я устала. Давай не будем ссориться. — Мы никогда не ссоримся, потому что ты всегда уходишь от разговора. Лунд улыбнулась, зацепила вилкой еще мяса с картошкой. Она ела это блюдо с детства. Ничего особенного, еда как еда. Всегда одинаковая. — Очень вкусно, — сказала она матери. — Правда. Взгляд матери смягчился. — Бенгт хочет, чтобы ты приехала на новоселье в субботу. Мы подготовим для тебя комнату. Мать смотрела, как она ест, сколько съедено, сколько оставлено. — Да, знаю. Бенгт звонил сюда, — сообщила она. — Сегодня днем. Тебя искал. Лунд уронила голову и выругалась: — О, черт. Ты ведь не сказала ему, что я останусь здесь до пятницы? — Конечно сказала! Не могла же я обманывать человека! Лунд отодвинула тарелку, достала из холодильника пиво, ушла в свою спальню и набрала номер. Бенгт Рослинг не сердился. Никогда. Это было не в его характере. Или ниже его достоинства. Лунд так и не разобралась до конца. Они поговорили о новоселье и о полярной сосне, о всяких пустяках — в общем, вели себя так, будто ничего не случилось. Будто все в порядке. Он не знал, что, пока они беседовали, она смотрела новости на своем ноутбуке. Звук она приглушила. Говорили только о Хартманне. В пятницу она будет в Швеции. С Марком. Несколько дней у них погостит ее мать. Начнется новая жизнь. Прошлое останется позади: Копенгаген и Карстен, удостоверение инспектора отдела убийств. Ей стало легче после разговора с Бенгтом. Она положила телефон, чувствуя себя счастливой. И тут же вспомнила, что забыла ему сказать. Телефон зазвонил, прежде чем она успела снова набрать номер. Бенгт, она была уверена в этом. Поэтому она ответила на звонок и произнесла слова, давшиеся ей не без усилия: — Я люблю тебя. — Ого! Я польщен. Майер. Судя по шуму, за рулем. Мысленно она увидела, как машина несется сквозь черный дождь, на пассажирском сиденье чипсы, сигареты и пакетик жвачки. — В чем дело? — Сами просили, чтобы я позвонил насчет больницы! — изобразил он обиженного. — Люнге был там в пятницу. — Как долго? — С вечера и до семи утра. Этот идиот, оказывается, наркоман. Намудрил что-то с метадоном. На мониторе появился крупным планом Троэльс Хартманн — готовый ударить какого-то языкастого журналиста. Оказалось, этот симпатичный политик сорвался из-за простого вопроса: не утаивал ли он информацию ради победы на выборах. |
