|
Сотрудники в белых костюмах помечали, рисовали, фотографировали. Лунд беседовала по телефону: уговаривала Марка, чтобы он делал уроки, начал заниматься шведским. — Я могу задержаться. Бабушка тебе поможет. Проходя через холл гимназии, она остановилась рассмотреть цветы и фотографии на маленьком алтаре, установленном возле раздевалки в память Нанны. — Да, хорошо, — говорила она. — Пока, милый. Там была фотография двух девочек, наряженных ангелами. Нанна и Лиза Расмуссен, лет тринадцати. Перед снимком пара красных свечей. На холодном сквозняке подрагивал одинокий язычок пламени. — Кто зажег свечу? — спросила Лунд. Майер пришел в холл минут за пять до нее. Услышав вопрос, он на миг смутился: — Не знаю. Какая разница? — Нам не следует вмешиваться, Майер. — А кто сказал… Она отмахнулась: — Забудьте. — Вы идете в подвал? Сара поправила одну из фотографий. Посмотрела на лицо погибшей девушки. Протянула к Майеру руку. Тот помотал головой, озадаченный. — Зажигалку. Я бросила курить, помните? — А-а. Он бросил ей «Зиппо». На вид серебряная зажигалка казалась довольно дорогой. Лунд смотрела на фотографии, на цветы, желая дать как можно больше ответов. Зная, что это предстоит сделать. Потом она зажгла вторую свечу. Заплясало крошечное желтое пламя. Маленькое приношение. Жалкое. — Нам пора в подвал, — сказала она и пошла вслед за Майером вниз. Янсен, рыжеволосый криминалист, стоял возле переносного прожектора и перечислял, что им удалось выяснить на данный момент. Кровь на матрасе, на столе, на полу. Какие-то пятна, похожие на сперму. Волосы. Шляпа ведьмы. У Нанны была такая же. И отпечатки пальцев. Много отпечатков. — Как сюда можно попасть? — спросил Майер. — Одна дверь из подвала, — ответил Янсен. — И еще одна со стороны лестницы в школе. Нужен лишь ключ. — Один ключ… — Для каждой двери свой, — уточнил Янсен. В белом сиянии прожекторов видна была каждая деталь. На низком столе пустые бутылки из-под кока-колы, водки и одна — из-под кьянти. Тарелки с остатками еды. И таблетки. Красные, зеленые, оранжевые. Яркие цвета детских сластей. — Марихуана, — сказал Майер, — амфетамины, кокаин. Тридцатью минутами позже в гимназию прибыла ректор Кох. Ей не позволили пройти к месту досмотра: слишком много людей в белых костюмах, слишком много находок. В одном из классов Лунд спросила ее: — Как вы используете то помещение? — Для хранения столов и стульев. — Кох привезла с собой собачку, крошечного коричневого терьера, и поглаживала ее, пытаясь успокоиться. — Складывали туда ненужные книги и тому подобное. Ничего… — Ничего? — Ничего особенного там не было. Я не знала, что дети туда ходят. Им не положено… Подошедший Майер хмыкнул: — Не положено, а они ходят. И проводят там свои вечеринки. У вас под носом! — Что вы там нашли? Лунд не ответила и продолжила спрашивать: — Празднование Хеллоуина было организовано школьным советом? У них был доступ в подвал? — Все двери должны были быть заперты, — стояла на своем Кох. Она крепче сжала собачку. — Нанна… была там? Лунд выложила на стол школьные фотографии, показала на юношу, которого опознал Люнге. Йеппе Хальд. Симпатичный. Аккуратные чистые волосы. Очки. — Расскажите мне о нем. Кох улыбнулась: — Йеппе умница. |
