|
Он замер с опущенной головой. — Нет ничего хуже. Прошу вас… — Она подняла руку, дотронулась до своих волос. Голос был тих и слаб. — Вы должны мне сказать… Коп нагнулся еще ниже к столу. — Я ее мать. Неужели я должна умолять? Молчание. — Сутками напролет я вижу, как она умирает снова и снова. И с каждым разом ее смерть все ужаснее. Скоро похороны… Его трясло. — Мне нужно знать, — повторила она. Потом увидела, как он вздохнул. И наконец услышала. Тайс Бирк-Ларсен осмотрел гараж: все ли в порядке. Помог Вагну выгрузить из фургона металлический сейф. Заглянул в салон машины, где мальчики играли со своими новыми игрушками. Проверил сложенные в багажнике вещи — вот их семья, сведенная к нескольким чемоданам, готовая ехать. — Есть новости, Тайс? Бирк-Ларсен закурил, качнул головой. Выскочили из машины Антон и Эмиль, вцепились в красные штанины Скербека. Стали выпрашивать у него деньги на мороженое, заставили его улыбнуться. — Я что, похож на свинью-копилку? — воскликнул Скербек, вынимая из кармана монетки, просыпая несколько на пол. — Вот вам, держите, купите себе по конфете. Но только не пиво, слышите? — Это была их старая шутка. — А кто тот водитель, которого поймали? — спросил он у Тайса, когда дети убежали. — В газетах даже имени не назвали… — Я не знаю. Нам они ничего не говорят. Не считают нужным. Бирк-Ларсен еще раз оглядел гараж, стараясь думать, как раньше: о заказах, о накладных, о счетах. Ничего не получалось. Смерть Нанны словно замкнула их в бесконечном моменте настоящего, в замороженной точке времени, откуда не было выхода. Где не было надежды на спасение. — Мы люди маленькие, — пробормотал он. — Нет, это не так. Вагн Скербек стоял рядом с ним, не обращая внимания на детей, которые снова тянули его за комбинезон. — Спасибо, что взял все на себя, — сказал Бирк-Ларсен. — Не знаю, что бы… — Слишком много слов. Он похлопал Скербека по плечу. — Ты спас мою шкуру, Тайс. — Лицо Скербека напряглось. На шее поблескивала его любимая серебряная цепь. — Я не забыл и не забуду. Тот гад, конечно, получит свое. Ты только скажи мне, если что надумаешь. — О чем ты? — Если он получит маленький срок. Или если его выпустят досрочно… Ты скажи мне, Тайс… Я хочу… — Помочь? — Бирк-Ларсен затряс головой. — Если ты этого захочешь… — Она мертва. Бедный Вагн. Нелепый Вагн. И преданный, как сторожевой пес. И такой же глупый. — Мертва. — Одно короткое беспощадное слово. — Разве ты не понимаешь? Однако спичка была поднесена. И вспыхнула внезапная ярость. Тайс Бирк-Ларсен как молотом ударил массивным кулаком по металлическому сейфу, так что тот задрожал на ножках. — Где, черт возьми, Пернилле? Наверху в кухне, окруженная цветами, задыхаясь от их запаха. Коп говорил по телефону. И был встревожен. — Пернилле? Разыскивая ее, он поднялся по лестнице. — Мы никуда не едем, — сказала она. Он качнулся на больших ступнях, как всегда делал перед спором. Не то чтобы они часто спорили. Победителем всегда выходил он. — Мальчики ждут. Коттедж забронирован… — Мы не едем. Дело было не в том, что она проигрывала. Скорее, она никогда не боролась. Теперь это — и много другое тоже — изменилось. |
