Ребята захихикали.

— Я все слышал, мисс Доусон, — произнес мистер Нортвуд, поворачиваясь к ней.

Мелоди с вызовом посмотрела на него.

На ее месте я бы покраснела до корней волос и вообще провалилась сквозь землю. И чувствовала бы себя при этом ужасно.

Но Мелоди просто сидела и смотрела на него — нагло смотрела.

— Мелоди, я бы хотел, чтобы ты сегодня осталась после уроков, — жестко сказал мистер Нортвуд, потирая свою морщинистую щеку. — Нам надо поговорить.

— Я не могу, — холодно ответила Мелоди.

— Что ты сказала? — спросил мистер Нортвуд, глядя прямо на нее своими водянистыми голубыми глазами.

— Я не могу, — повторила Мелоди. — У меня тренировка по теннису.

Учитель постучал по столу своими длинными костистыми пальцами.

— Я боюсь, что сегодня ты опоздаешь на свою тренировку, — тихо сказал он.

— А я боюсь, что нет, — пробормотала Мелоди себе под нос.

И как только урок закончился, Мелоди вскочила и выбежала из класса на свою тренировку.

«Ну, надо же, — подумала я. — Вот это самообладание».

Если бы мистер Нортвуд велел мне остаться после уроков, я бы осталась, невзирая ни на что. Я очень боюсь проявить такую решительность.

Мне не нравится Мелоди. И никогда не нравилась. Но я поняла, что хотела бы иметь такое же самообладание.

Я встала и начала собирать свои учебники. Часть ребят уже ушла, но Зак Гамильтон и Кейтлин оставались в классе, и я услышала, как они разговаривают около доски.

Потом я посмотрела на мистера Нортвуда. Он был очень зол.

— Мне плевать, сколько банков у ее отца, — говорил он. — Она ничем не отличается от других учеников!

Зак и Кейтлин громко рассмеялись. Мистер Нортвуд стремительно повернулся к ним.

— Над чем вы смеетесь? — сердито воскликнул он. — Может быть, вы останетесь, чтобы обсудить это со мной?

После ужина (сэндвич с арахисовым маслом и пакетик чипсов) я сидела на полу своей комнаты, прислонившись спиной к кровати, и разговаривала по телефону с Маргарет.

Моя домашняя работа ждала меня на столе. Но мне не хотелось ею заниматься.

Я чувствовала себя как-то странно. Иногда жизнь в старом доме на улице Страха пугает меня… особенно когда я провожу вечера в одиночестве.

За окном падал легкий снег. Завывал ветер, скрипели старые оконные рамы. Иногда порывы холодного ветра задували в щели, и тогда по моей шее пробегал холодок.

— Я постоянно думаю о Деннисе Артуре, — сказала я Маргарет. — Знаешь, он там, на Багамах… плавает, ныряет… а мы тут мерзнем.

— Да, — вздохнула подруга. — Нужно принять это как должное, Джоанна. У нас очень скучная жизнь. Я имею в виду, что самое невероятное событие в моей жизни — это когда кто-нибудь оставляет на чай целый доллар.

— Ладно, мне нужно еще поработать над рефератом, — проговорила я, зевая.

— Ах да. Знаешь, мне так жаль мистера Нортвуда. Быть таким любезным со всеми…

— Не со всеми, — поправила я.

— Что ты имеешь в виду?

— Разве ты не видишь, как он обращается с Деннисом и его друзьями? То есть с богатыми. Например, с Кейтлин, с Мелоди… ну, в общем, с теми, кого мы видели на прошлой неделе в «7–11».

Маргарет молчала. По-моему, она крепко задумалась над моими словами.

— Ну что же, — сказала она наконец. — Если он обращает внимание только на богатых детей, я думаю, что нас с тобой это не коснется!

Я хихикнула.