— Скажите, Алевтина, а в какой банк собирался Кузьма Фёдорович в день своего исчезновения? — полюбопытствовал Гаевский.

— Ой, да разве ж я знаю, — замахала рукой горничная. — Разве ж я могу об этом хозяина спрашивать?! Моё ж дело маленькое — пиджак почистить.

— А чем занимался Кузьма Фёдорович? Служил?

— Нет. Раньше, говорили, был в офицерах, но я того не застала. У него три дома в Питере, так что он живёт доходами от них.

— Богат, стало быть?

— Про то доподлинно не знаю. Но, наверное, богат, раз домовладелец, — горничная поджала губы, видимо, недовольная затронутой темой. — Нам с Матрёной жалованье платит хорошее, не скупится и не попрекает никогда, что дров много жгём или, там, мыла расходуем. Да и гувернантку для ребёнка держит — тоже, знаете ли, расход немалый. А уж сколько в кошельке носит — про то не знаю, никогда не заглядывала.

— Скажите, Алевтина, а есть у него часы золотые или другие какие драгоценности, скажем, перстни, запонки, булавки галстучные?

— Часы есть. Большие, плоские, на толстой цепочке. Кольцо тоже, обручальное от покойницы-жены. Он его на левой руке носит. Да вы лучше у него самого спросите, — забеспокоилась горничная, почувствовав неладное.

Гаевский не успел ответить — на пороге кабинета появился Агафон Иванов, закончивший свои разговоры в домовой конторе. Владислав поманил коллегу пальцем и когда тот подошёл, прошептал на ухо:

— Нашли мы его, это «К.К.» однозначно.

На что Агафон также негромко ответил:

— Ну, так забираем кого-то из домашних на опознание вещей, чего кота за хвост тянуть?

Владислав повернулся к Алевтине и сказал ей:

— У нас, то есть Сыскной полиции, есть основания считать, что с вашим хозяином случилось большое несчастье, и его уже нет в живых. Нам надо, чтобы вы, Алевтина, проехали с нами на опознание вещей, тем более что вы сами собирали Кузьму Фёдоровича в дорогу и знаете, как он был одет.

— Ой, избавьте, боюсь я покойников… — сказав это, горничная обмерла и мелко перекрестилась.

— Вы не будете смотреть на труп, не беспокойтесь. Товарищ прокурора вам покажет только одежду: шляпу, пиджак, пальто. Собирайтесь, сие мероприятие не займёт много времени, мы вас отвезём и привезём в экипаже, так что вполне хватит получаса.

На самом деле эта тягостная операция была проделана даже быстрее. На удачу сыскных агентов Павел Николаевич Грибанов оказался на месте и сразу же выложил перед горничной одежду убитого. Когда женщина увидела рубашку, ворот, плечи и грудь которой были залиты кровью так, что даже клочка чистой ткани не осталось, она едва не упала в обморок. Только в кабинете следователя она поняла, что речь идёт о зверском и очень кровавом убийстве. Тем не менее, немного придя в себя, она уверенно опознала все предъявленные ей вещи как безусловно принадлежавшие Кузьме Фёдоровичу Кузнецову.

Это был первый серьёзный успех следствия. Товарищ прокурора тут же выписал постановление на обыск квартиры убитого и умчался его регистрировать в канцелярию, а сыскные агенты повезли горничную обратно.

— Сегодня у вас будет работать полиция и всё-всё опечатает, — объяснял горничной дальнейших ход событий Гаевский. — С квартиры вам и кухарке придётся съехать. Сегодня же. Пока соберите свои вещи, но никуда не отлучайтесь. Скоро приедет следователь с обыскным ордером и с вами обеими побеседует. Дочке убитого есть, где пока пожить?

— Да, у неё есть в Питере родня.