— Мой человек вчера вечером был в компании. Там разговор зашел о каком-то «мокром» деле. Один из собравшихся нелестно отозвался о некоем фирмаче Самсоне, который не по коммерческому делу, а из личной неприязни расправился со своим обидчиком, и не сам. Самбиста-разрядника из собственной же охраны нанял.

Этот Самсон мне давно известен. Так, вздорный тип, но с деньгами. Он не из уголовников — из новоявленных бизнесменов. А танкист-борец у него в офисе охранником трудится. Так что установить его было легко. Сегодня, кстати, у него отгул, и он дома отсыпается.

— Так ты хочешь его сразу взять и допросить? Может, сначала прощупать? Навести справки по нашим каналам?

— Да нет, уже навел. Парень мышцы накачал, а характером слабоват. Если нажать, наверняка расколется. К тому же со времени убийства Коловрата прошло всего три дня, и тут важен психологический фактор его задержания.

— Ну что же, в любом случае стоит попробовать взять его «на хапок». Раз парень не судим, может, получится. Давай сыграем при допросе как обычно: ты злой опер, а я добрый сыщик.

Антонов кивнул в знак согласия:

— Ну вот мы и приехали. Ты, Василий, тоже с нами пойдешь. Мне нужен для психологического эффекта сотрудник милиции в форме.

Сидевший за рулем несловоохотливый сержант нехотя вылез из машины вслед за сыщиками. Они поднялись лифтом, и, когда подошли к двери нужной квартиры, Антонов достал пистолет, а свободной рукой нажал на звонок. «Вряд ли этот танкист-дембель так уж опасен. Но оружие необходимо опять-таки для психологического эффекта, — подумал Ильин. — Впрочем, после первого убийства убийца входит во вкус и ждать от него можно чего угодно».

К удивлению Ильина, дверь открыли сразу, даже не спросив, кто там. «Удивительная беспечность, особенно в наше тревожное время», — продолжал размышлять Ильин. Антонов между тем бросился вперед, ловко опрокинул взлохмаченного заспанного парня на пол и, заведя ему руки за спину, заставил лечь вниз лицом. Для перестраховки Ильин, тоже держа пистолет наготове, перешагнул через задержанного, проскочил в комнату, а затем на кухню, чтобы проверить, нет ли ещё кого-нибудь в квартире, и исключить возможность неожиданного нападения. Но в квартире, кроме хозяина, никого не оказалось. Антонов щелкнул наручниками на запястьях задержанного, заставил того сесть и, приставив ко лбу пистолет, угрожающе произнес:

— Ну что, доигрался хрен на скрипке? — И, не дав ему рта раскрыть, предупредил: — Говорить будешь лишь с моего разрешения и только отвечать на вопросы. Ясно?

Задержанный кивнул, с ужасом глядя на направленный на него пистолет.

«Этот расколется! — решил про себя Ильин. — Тут и думать нечего. Но его надо дожать в первые же минуты, пока не опомнился». И Ильин вступил в игру:

— Мы не в Америке, а потому права разъяснять не будем. Но сразу предупреждаю: добровольное признание смягчит твою вину, да и адвокату на суде легче будет тебя защищать.

— Ну что ты на него время теряешь, Ильин? Нужны нам теперь его показания! Да ещё после того, как Самсон ему привет передал.

— При упоминании знакомого имени бывший танкист вздрогнул и опустил голову.

— Куда дел орудие преступления? — спросил, как выстрелил, Антонов, плотнее прижав пистолет к голове парня.

— Прежде чем ответить, на всякий случай учти, нашему рапорту, что пришлось тебя пристрелить при попытке к сопротивлению, поверит любой малахольный прокурор, стоящий на страже законности: наемные убийцы никогда не вызывали сочувствия. — Антонов ткнул парня дулом пистолета под подбородок, заставив его поднять голову.