Он чувствовал, что в последних словах он, пожалуй, несколько преувеличил, однако нарыв необходимо было вскрыть, иначе между ними никогда не установится необходимое доверие, и он перестанет уважать самого себя.

— Вы забываетесь, сударь, — произнес Ленуар, и его широкое лицо из багрового сделалось пурпурным.

— Я говорю как есть. Если хотите, можете отстранить меня от расследования. Если угодно, можете потребовать моего увольнения из полиции. Если желаете скрыть правду и оставить дело нераскрытым, продолжайте препятствовать работе ваших следователей. Мне, в сущности, все равно, ибо под сомнение поставлена моя преданность делу. Когда я увижу его величество, надеявшегося, что я разгадаю эту загадку, и он спросит меня, как идет расследование, я скажу ему без обиняков, что, согласно приказу начальника его полиции, он больше не может рассчитывать на своего следователя по особо важным поручениям. Занавес опущен, господин Ле Флок. Маркиз де Ранрей отправляется охотиться на оленей в Фонтенбло. Я вас приветствую. Ваш слуга.

Николя рванулся к двери, но Ленуар преградил ему путь.

— Сударь, почему вы раньше не поговорили со мной начистоту?

Разгневанный и исполненный решимости, Николя не ответил.

— Я упрекаю себя за то, что явился вам в образе начальника, который вас недооценивает, — продолжал Ленуар. — Дела, которые вам пришлось расследовать за годы вашей службы, носили столь запутанный характер, что во мне безотчетно нарастало чувство недоверия. Боясь ошибиться, я невольно оскорбил вас и раскаиваюсь в этом. Но и вы тоже поймите мой гнев, когда я, не имея толком никаких сведений о ходе расследования, неожиданно узнаю о применении допроса с пристрастием. Недобросовестные осведомители ввели меня в заблуждение, и я об этом сожалею. Вы честный человек, иначе как вы могли со мной так разговаривать? С таким достоинством… Скажите, а вам случалось говорить в столь резком тоне с моим предшественником?

— Если честно, — ответил Николя, чей гнев мгновенно утих, — то однажды я сообщил господину де Сартину о своей отставке. Это случилось в самом начале моей работы в полиции, когда Сартин посчитал возможным сделать из меня игрушку в одной сложной и запутанной интриге. Тогда ему пришлось выслушать немало резких слов.

— И как же он на них ответил?

— У начальников полиции, вчерашних и сегодняшних, много общего: он, как и вы, раскаялся, на что я ответил ему так же, как отвечаю вам: я тронут вашими словами и готов служить вам по-прежнему. Однако, сударь, время не ждет. Садитесь возле жаровни: в подземельях Шатле можно продрогнуть до костей. Сейчас я посвящу вас в подробности расследования.

Николя говорил долго. Сидя во мраке, освещаемом только пляшущими язычками синеватого пламени, Ленуар слушал, то и дело вскидывая голову от изумления. Прежде чем встать, он задал несколько вопросов, а потом задумчиво сказал:

— Сударь, боюсь, я окончательно испортил продуманную вами мизансцену. Дважды поймать птичку в одну и ту же ловушку вам не удастся. Это дело может иметь такие необратимые последствия, кои мы даже вообразить себе не можем. Знаете ли вы, что господин де Шамбона, давно уже находящийся в сфере моего особого внимания, имеет весьма и весьма высокопоставленных друзей? Герцоги де Виллар и де Буйон, граф де Ноайль и прочие знатные особы действуют к вящей его выгоде… Будьте осторожны, у этого человека под рукой всегда есть наемные убийцы, готовые по его приказу заставить замолчать излишне говорливых. Если ваши предположения обоснованы и вы стали мишенью наших английских недругов….