Она кивнула и рассмеялась, видя, как задергались морщинки вокруг глаз Драваша, когда тот увидел, что они раздеваются.

«Я понял, что Райэнна имеет в виду. Можно было бы устроить шоу для него. Но Райэнна права, слишком жарко».

Он направился к той заводи, где плавал Аратак. И вскоре они уже втроем резвились там под взглядом обалдевшего Драваша. Аратак нагонял огромные волны на своих небольших друзей и стремительно скрывался от них в воде. Дэйн слегка нервничал от такой игры, но виду не показывал. Хотя он давно уже привык к облику друга на суше, но его движение в воде вызывало в подсознании землянина инстинктивный страх. Уж больно он походил на крокодила. Маршу даже пришлось напомнить себе, что это же Аратак, которому он безгранично доверяет и которого – без сомнения – любит.

Драваш буквально ногами топал от нетерпения, ожидая, пока они вылезут из воды, а поскольку он считал ниже своего достоинства пререкаться с Дэйном и Райэнной, то укоризненно уставился на Аратака.

– Ну, ты достаточно нарезвился с твоими друзьями‑обезьяноподобными? – спросил он, словно укоряя своего коллегу за то, что тот заигрался с парой собачек.

Как обычно, Аратак остался невозмутим.

– Божественное Яйцо справедливо замечает, что купание, еда и сон, среди прочих невинных радостей, никому еще не повредили, но лишь доставляли всем удовольствие.

Драваш наморщил лоб и умоляюще закатил глаза:

– Боже, дай мне терпение! – И добавил: – В следующей долине, если мне память не изменяет, имеется подходящее безопасное местечко для лагеря. Поскольку мы идем по лесу вместе с обезьяноподобными, посматривайте на деревья – нет ли рашасов.

Притаившихся котов , жутковатым эхом повторил переводчик.

Интересно, подумал Дэйн, в самом ли деле рашасы так опасны, как сообщается в отчетах. Земной леопард – а именно так он себе представлял притаившегося кота , поскольку строением тела он его и напоминал, хотя и был крупнее и значительно храбрее, – обычно охотился на обезьян, включая и ближайших родственников человека шимпанзе, частенько прихватывая при возможности и человеческих детей. Но взрослых людей они предпочитали обходить стороной, имея достаточно сообразительности понять, насколько опасной может быть эта особенная обезьяна. Неужели рашасы Бельсара еще не усвоили этот урок?

Может быть, швефеджи, у которых на планете не было подобных хищников, просто преувеличивали опасность?

– Я пойду первым, – говорил Драваш. – Ты замыкающий, Аратак. Если человекообразные пойдут между нами, они не будут столь беззащитны.

«А я‑то думал, что именно нам придется заботиться о них в этом путешествии, а никак не наоборот!»

Дэйн внутренне клокотал, пока чувство юмора не заставило его усмехнуться. Предположим, что ему и Райэнне предложили бы сопроводить через лес, полный свирепых и громадных лис, парочку, скажем, трехфутовых созданий, произошедших от кур? Создания эти могли бы быть и храбрыми и разумными, но лично он предпочел бы, чтобы они держались подальше от этого леса!

Оказавшись среди деревьев, они ушли из‑под прямого воздействия солнечных лучей, так что стало относительно прохладно, но зато неподвижный воздух был удушающ. Они двигались гуськом по тропинке, как решил Дэйн, протоптанной оленями. Аратак продолжал двигаться на четырех конечностях, Драваш же шел выпрямившись, свободно, словно специально кто‑то подрезал нижние сучья деревьев, чтобы и люди и швефедж могли передвигаться не пригибаясь.

Крыша из листьев над их головами становилась все гуще, и стоящие по сторонам от тропы стволы деревьев скрывались за густым кустарником и лианами. Под торопливыми шагами похрустывали опавшие листья; невидимые создания издавали таинственные крики, хотя, по мнению Дэйна, тайна разгадывалась просто и крики означали: где же, где мой обед? Какая‑то птица, тяжело хлопая крыльями, снялась с ветки и скрылась в полумраке со зловещим уханьем, с тем самым жутковатым звуком, который напугал Марша раньше.