По привычке Эдит сидела в пол оборота, закинув ногу на ногу. Пробежав по ее ногам Эдит плотоядно-затяжным взглядом, Мясоедов отвесил ей незамысловатый комплимент.

– Жаль что я не троглодит, жаль, с тобою дружен, съел тебя бы я Эдит, только так на ужин!

– Домашняя пища надоела, на сладенькое потянуло? – насмешливо спросил его вожделенный объект. Эдит так искусно повернулась в кресле, что подол юбки переместился на верхние этажи, обнажив божественно красивые ноги.

– А что, разве я не имею право? – вопросом на вопрос ответил невольный воздыхатель.

– Представь, имеешь! Если захочешь! – насмешливо ответила Эдит.

У Кости Мясоедова моментально сел голос. На Елизавету занятую своим делом, они похоже совершенно не обращали внимания.

– Ты не шутишь? – с хрипотцой в голосе спросил он.

– А когда я с тобой шутила?

– И я могу к тебе в гости прийти?

Эдит откровенно насмехалась над собеседником.

– Можешь милый! Если получишь дома разрешение!

– А как же…? – хотел спросить Костя Мясоедов и внезапно осекся.

– Тебя это пугает?.. А никак!.. Я снова вольная птица!

Легковесный треп моментально прекратился. Заявление Эдит не на шутку взволновало Мясоедова. Он мгновенно вспотел, наглые глазки, до этого упорно сверлившие пухлые коленки собеседницы, шкодливо забегали и неожиданно стали скромными.

– Испугался? – со смехом спросила Эдит. – Успокойся, я шучу! Проверяла я тебя ероя! Давай лучше вот о чем подумаем…Ты директором стать не хочешь?

– Я…а?

Елизавета низко нагнула голову. Смех разбирал ее. Эдит как хотела, так и измывалась на бедным заместителем директора. Вопрос застал Костю Мясоедова врасплох. Он замялся:

– Давно тебя любя, клянусь Эдит, он слишком много из себя, конечно мнит… Но…

Эдит резко оборвала его и расхохоталась ему прямо в лицо.

– А хвостик, хвостик-то дрожит! Сознайся, хочется все-таки!

Бледный Костя встал с кресла.

– Эдит, зачем при посторонних?

– Затем, что я с тобою потеряла стыд! Вот зачем… Сегодня я не в настроении. Уйди с глаз моих. Видеть не хочу тебя.

Понурив голову, Константин Мясоедов побитой собакой покинул бухгалтерию.

– Зря вы так с ним. Он, в сущности неплохой человек, может быть несколько слабохарактерный. – сказала Лиза. – Что он вам плохого сделал? Вы только посмотрите, как он на вас смотрит.

– И как?

Лиза улыбнулась.

– Будто кусок выпрашивает. В глазах тоска и боль. Он для виду больше хорохорится. А на самом деле, мне кажется, он в вас безнадежно влюблен.

– Это так сильно бросается в глаза? Наблюдательная ты. – сказала Эдит. – Так вот если хочешь, послушай историю нашей несчастливой любви.

Эдит начала рассказывать, а у Елизаветы поплыли перед глазами картины недалекой по времени, чужой молодости. Рассказывала она о себе в третьем лице, будто это происходило не с нею, а с ее хорошей знакомой. Вот ее рассказ, по памяти записала его Елизавета в свой дневник. на следующий день.

«Увидел Костя меня недалеко от Останкинской телебашни. Нервная, возбужденная ходила я по бетонной кромке местного пруда. Предали меня. Горечь, незаслуженная обида раскаленным металлом жгла мне душу. Я, девушка, которая с детства считала себя одухотворенной; девушка, готовая принести себя в жертву ради свободы и счастья всего человечества; я, вышколенная в традициях домостроя, почитающая мужа за бога, я…

Каток неприглядной, обывательски-пустой жизни переехал меня.