— Понятно, — вздохнул Андрей Викторович. — И что же мы дальше делаем?

— Работаем, само собой. Уж постарайтесь сладить с ними, а? В вас заложен прекрасный педагогический потенциал, вы профессионал со стажем. В первом полугодии взяли девушку, молодую… Это моя ошибка, но я видел рвение, желание, и захотел дать шанс. Вы сами знаете, как легко зов, кхм, эмоций может заглушить доводы разума. Другими словами, девушка была видная, понравилась мне не только как преподаватель, но и как человек тоже. Однако ей не хватало квалификации, навыка работы с трудными ребятами. Закончилось все для нее, слава богу, нормально, и больше экспериментировать не хотелось. Вы и сами знаете, как легко оказаться заложником собственных эмоций, повторюсь… особенно когда девица оказывает знаки внимания. Выпускной класс! Совсем взрослая.

— На что вы намекаете? — перебил Андрей Викторович. — Девица?

— Я не намекаю, бог с вами, — Сергей Львович развернулся и поглядел на историка. — Озвучиваю только то, что дошло до меня. Возможно, это сплетни, но так заведено, что дыма без огня не бывает.

— Инцидент на прошлом месте моей работы полностью исчерпан. — Губы у историка чуть дрогнули. — Там ничего выходящего за рамки норм морали или законодательства не произошло.

— Конечно-конечно! Господи, да если бы я верил всяким сплетням, если бы не доверял интуиции и зову разума — вообще остался бы без преподавателей, — директор хрипло засмеялся, ожидая, что Андрей Викторович поддержит смех, но тот молча смотрел на директора. Покашляв в кулак, Сергей Львович вздохнул: — Я вам полностью доверяю. Поэтому вы здесь. Большая часть класса — вполне нормальные дети, разве нет?

— Соглашусь. Большая часть учеников меня вполне устраивает. Но я все равно не пойму, почему бы не убрать из школы хотя бы Шульгу.

— Можно. Конечно, можно! Просто выкинуть из школы, верно? А что с ним будет потом — колония?

— Она по нему давно уже плачет, Сергей Львович. Если его не будет, то адекватные дети получат то, зачем приходят в школу — знания. Мы не можем бороться с ветряными мельницами, двигать горы, или я не знаю, с чем это сравнить. Ну вы же сами знаете, что им все предметы — до одного места.

— Но аттестат свой они должны получить. Иначе пятно на школе. Не справились, не смогли. Тут осталось-то сколько до конца года? Раз-два, и вот уже лето. Попробуйте, я вас прошу… и без этого, — директор изобразил несколько боксерских выпадов. — Ладно?

— Как скажете, — вздохнул историк. — Будем работать.

* * *

Погодка радовала солнышком, и Турка решил побегать на стадионе. Злобного пса, слава богу, убрали, а за воротами следил новый охранник, а не прежний жирдяй. А еще рядом установили турники и брусья. Турка пробежал два круга для разогрева, сделал по пять подходов подтягиваний и отжиманий, чередуя «снаряды». Трицепсы и мышцы груди раздулись от крови, Турка отдышался и побежал.

Сначала его одолевали мысли о Лене, как он встретил ее тут, как бегали вместе, как потом шли к ней домой… Первый раз… На девятом круге мысли сосредоточились на нехватке кислорода и дыхании, но Турка продолжал переставлять ноги. На двенадцатом круге мерзко заболела икра, пацан вытерпел еще два круга и сдался.

Возвращался со стадиона он усталый и потный. Немного полегчало, как всегда и бывает после тренировок. На душе стало спокойнее, мысли упростились. Даже возникший мелкий дождик не раздражал.

Турка подумал о Вовке Плетневе — как он там, что с ним? Получится ли увидеть его? Они так и не поговорили, и Турка даже не знал, что сказал бы при встрече.