|
Джослин вспомнила зеленые смеющиеся глаза майора и едва не расплакалась: смерть этого благородного человека казалась совершенно бессмысленней. Сколько еще мужчин и юношей погибли из за честолюбивых планов Наполеона. А многие стали калеками, как Ричард Дэлтон и Рис Морган… Думать об этом было невыносимо. Джослин встала и усилием воли заставила себя снова превратиться в благовоспитанную светскую даму. С невозмутимым видом она приближалась к палате Риса Моргана. Однако на сердце у нее по прежнему лежал тяжелый камень. Почувствовав нестерпимую боль в напевной валлийской речи, Джослин замерла, остановившись в дверях. – Кому нужен такой калека, как я? – с ожесточением говорил Рис. – Я не могу воевать, не могу работать в шахте, да и на ферме смогу выполнять только половину работы взрослого мужчины. Мне только жаль, что это проклятое ядро оторвало мне ногу, а не голову! Джослин не знала, о чем именно говорят братья, но понимала, что Хью успокаивает Риса. Расправив плечи, девушка решительно переступила порог и направилась в дальний угол палаты, где лежал раненый. Она подошла к кровати, и братья повернулись к ней. Хью смутился и, поднявшись на ноги, вопросительно посмотрел на хозяйку. Джослин же обратилась к Рису: – Капрал Морган, я хотела бы попросить вас об одном одолжении. – Слушаю вас, миледи, – пробормотал раненый. – Я понимаю, что эта работа покажется вам скучной после всего, что вам довелось пережить… Но не согласились бы вы поступить ко мне на службу? Моя тетя вскоре переедет в собственный дом и заберет у меня кое кого из прислуги, в том числе двух грумов. Как кавалерист, вы, конечно же, обладаете большим опытом и умеете обращаться с лошадьми. Капрал в изумлении уставился на леди Джослин. – Я бы хотел быть грумом. – Он взглянул на свою единственную ногу. – Но… я не уверен, что справлюсь с этим делом, миледи. Джослин пристально посмотрела на раненого и проговорила: – Я не вижу оснований сомневаться в ваших силах, капрал. – Она вдруг лукаво улыбнулась и добавила: – Пожалуйста, соглашайтесь – хотя бы ради брата. Вашего брата замучили горничные, добивающиеся его внимания. Появление в доме еще одного видного мужчины очень облегчит ему жизнь. Хью побагровел и в смущении пробормотал: – Миледи! Рис же откинулся на подушки и весело рассмеялся. Затем, взглянув на девушку, проговорил: – Я сочту за честь служить у вас, леди Джослин. – Прекрасно. – Тут ей н голову пришла еще одна мысль: – А почему бы нам не расспросить докторов… Может быть, лучше перевезти вас для выздоровления ко мне в дом? Там гораздо уютнее, чем здесь, и ваш брат сможет чаще бывать с вами. – О, миледи! – просиял Хью. Рис же пробормотал: – Мне… мне бы очень этого хотелось, леди Джослин. – Значит, мы будем вас ждать. Надеюсь, вас скоро отпустят из госпиталя. С этим Джослин ушла, предоставив Хью наедине попрощаться с братом. Она невольно вспомнила Дэвида Ланкастера, который был настолько плох, что любая попытка перевезти его из госпиталя скорее всего стоила бы ему жизни. По сравнению с ним Рис Морган казался здоровяком. А теперь, устроившись к ней на службу, он быстро свыкнется со своим увечьем. Она же получит прекрасного грума. Через несколько минут Хью догнал ее, и они покинули госпиталь. Оказавшись на свежем воздухе, Джослин с облегчением вздохнула – атмосфера госпиталя действовала на нее угнетающе. Хью, шедший следом за ней, проговорил: – Леди Джослин… Она оглянулась: – Да, Морган… – Миледи, я никогда не забуду того, что вы сейчас сделали. Если я когда нибудь смогу что то для вас сделать – что угодно… – Я была рада вам помочь, – ответила Джослин. |
