|
Джослин в изумлении уставилась на герцога. Несмотря на раздиравшую ее душу боль, она готова была расхохотаться. – Я много слышала о вашем хладнокровии, но все же… Если бы сейчас сюда вошел сам дьявол, вы, наверное, спросили бы его, играет ли он в вист. – Никогда не играйте в вист с дьяволом, дорогая моя. Он мошенничает. – Кэндовер взял Джослин за руку и поцеловал ее холодные пальцы. – Если ваш супруг не смягчится, то можете сообщить мне, когда почувствуете желание завести приятную интрижку без всяких осложнений. – Герцог выпустил ее руку. – Большего от меня вы никогда не добьетесь, – продолжал он. – Много лет назад я отдал свое сердце особе, разбившей его. С тех пор у меня сердца нет. – Герцог взялся за дверную ручку, но, задержавшись, обернулся и тихо проговорил: – Вы немного напоминаете мне женщину, которую я когда то знал. Да, немного… В следующее мгновение он вышел из комнаты. Джослин в изумлении смотрела на дверь, за которой исчез герцог Кэндовер. Только сейчас она поняла, что совершенно не знала этого человека. Какие раны таились в его душе? Ей не пришло в голову задуматься над этим, потому что сама она пряталась от жизни и предавалась пустым мечтаниям. Она совершенно ничего не понимала! Но у нее еще будет время подумать об этом. А сейчас есть дела поважнее. Она выбежала из гостиной и стремительно взбежала по лестнице. С отчаянно бьющимся сердцем она без стука ворвалась в голубую спальню и увидела, что муж укладывает свои вещи в саквояж. Задыхаясь после быстрого бега, Джослин выпалила: – Дэвид, пожалуйста, разреши мне все объяснить! Все было не так, как могло показаться. Он с усмешкой приподнял брови: – Вы хотите сказать, что не находились в страстных объятиях Кэндовера? Вот уж не подозревал, что у меня так плохо со зрением. Его сарказм заставил Джослин содрогнуться. До этого дня она ни разу не видела, как Дэвид сердится, – видела лишь его доброту, ум и чувство юмора. Стараясь не расплакаться, Джослин ответила: – Да, я позволила ему меня поцеловать. Я хотела разобраться в своих чувствах, и мне показалось, что это наилучший способ. – Она неуверенно шагнула к мужу. – И я поняла, что не хочу с тобой расставаться. Я хочу быть твоей женой. – Вот как? Вы решили, что формальное наличие мужа предоставит вам больше возможностей заниматься развратом? – Он закрыл саквояж и щелкнул замком. – Вынужден сообщить вам, что мои взгляды до неприличия старомодные и у меня нет желания иметь такую жену, как вы. Если вам нужен муж только для приличия, можете купить себе кого то более терпимого, после того как получите свободу. Он взял саквояж и посмотрел на нее. Его лицо оставалось непроницаемым. – Я не буду прекращать дело о признании нашего брака недействительным. Но если вы попробуете его прекратить, чтобы сохранить видимость замужества, я подам иск о разводе. Тогда ваш герцог будет считать вас подходящей любовницей? С мольбой глядя на мужа, Джослин воскликнула: – Дэвид, пожалуйста, не уезжай! Я поцеловала герцога всего один раз – это не дает оснований считать меня развратницей. Мне не нужен ни он, ни светская жизнь. Мне нужен ты! Я считала бы себя счастливой, если бы могла провести всю оставшуюся жизнь с тобой в Уэстхольме. Дэвид стиснул зубы, и Джослин поняла, что ее последние слова оказались явно неудачными. – Вам нужны мои земли, леди Джослин? Вы могли купить мое умирающее тело, но не здоровое. А теперь дайте, мне пройти. Но Джослин встала перед дверью, преградив ему путь. Она прекрасно понимала: гнев Дэвида вполне оправдан, ведь он был уверен, что его жена – развратница. И тут она с дрожью в голосе проговорила: – А что, если у меня будет ребенок? Глаза Дэвида сверкнули, и на мгновение ей показалось, что она достучалась до его сердца. |
