|
– Ко мне? Что вы хотите этим сказать? С вызовом глядя на Джослин, мисс Ланкастер заявила: – Собственность женщины после замужества переходит к ее мужу. Если вы не позволите Дэвиду остаться здесь, то я… я заставлю его завешать все ваше состояние Фонду помощи вдовам и детям погибших при Ватерлоо. Он это сделает, если я его попрошу! Джослин невольно сжала кулаки. Она вдруг почувствовала, что ей ужасно хочется поколотить эту дерзкую гувернантку. – Какой трогательный пример сестринской любви! Однако вы должны знать: ваш брат отказался от прав на мою собственность и подписал соответствующий документ, который составил мой нотариус. – Он отказался от своих прав?! – в ужасе воскликнула Салли. – Да, отказался. Очевидно, только ваш брат унаследовал фамильную честь Ланкастеров. А также привлекательную внешность, – добавила Джослин и потянулась к шнурку звонка. – Если вы немедленно не уйдете отсюда, то я прикажу слугам вывести вас. Салли потупилась. – Леди Джослин, я понимаю, что нравлюсь вам не больше, чем вы мне. Но неужели вы никогда в жизни никого не любили? Джослин недоверчиво посмотрела на гостью: – К чему вы это говорите? – Если бы у вас был выбор, неужели вы оставили бы любимого человека умирать в этом гадком заведении? Джослин поморщилась, вспомнив мрачный госпиталь. Заметив, что хозяйка не осталась равнодушной к ее слотам, Салли продолжала: – Вы спрашивали, как можно облегчить страдания Дэвида. Так знайте: здесь ему будет гораздо лучше. У вас ведь достаточно места, так что он не будет вам в тягость. Если вы запретите мне навещать его, я с этим смирюсь. Если потребуете, чтобы я навсегда отказалась от ренты, – я согласна. – Голос Салли дрогнул. – Но пожалуйста, умоляю вас, не отправляйте Дэвида обратно в госпиталь! Вы должны его принять, даже если у него нет законных прав оставаться здесь. – Не отправлять обратно… Вы хотите сказать, что он сейчас здесь? Боже правый, вы что, хотите его убить? – ужаснулась Джослин, вспомнив, как был слаб майор накануне. – Он в вашей карете и перенес дорогу. Пока. Салли умолкла, но и без слов было ясно: еще одну поездку майор скорее всего не перенесет. Взглянув на кольцо, которое Дэвид надел ей на палец, Джослин вспомнила, с каким трудом он это сделал. «Пока смерть не разлучит вас». Вчера Дэвид был очень слаб, да и Салли наотрез отказалась от помощи – только поэтому Джослин не предложила перевезти его в Кромарти Хаус. Однако Салли права: Дэвид – ее муж, и она обязана принять его в своем доме, обязана позаботиться о нем и хоть как то облегчить его страдания. Более того, Джослин почувствовала, что готова на все – только бы Дэвид не страдал в эти последние дни. Она потянула за шнурок. Дворецкий появился с такой стремительностью, что стало ясно: все это время он прижимал ухо к замочной скважине. – Дадли, в карете у дома – мой муж, – сказала Джослин. – Он очень болен, так что его придется внести сюда. Устройте его в голубой комнате. После того как дворецкий ушел, Салли дрожащим голосом проговорила: – Спасибо вам… – Я делаю это не ради вас, а ради него. – Повернувшись к письменному столу, Джослин взяла небольшой мешочек. Мешочек звякнул, когда она передала его Салли. – Я собиралась отправить это вам с посыльным, но раз уж вы здесь, то передаю деньги вам в руки. Здесь ваш доход за первые три месяца. Салли замерла в изумлении. Когда же она потянула за тесемку, чтобы заглянуть в мешочек, Джослин сказала: – Можете не пересчитывать, Здесь сто двадцать пять фунтов золотом. Салли подняла голову. – А не тридцать сребреников? – съязвила она. Пристально глядя на гостью, Джослин медленно проговорила: – Серебро – это когда продают. |
