|
. Среди этих вещиц была и маленькая статуэтка богоматери, украшавшая в свое время каюту «Прекрасной Амелии». Трегомен без малейших колебаний решил подарить ее новобрачным! Разве он не был их наперсником, и могли ли они найти лучшего, более верного хранителя своих надежд, своих планов на будущее? И раз двадцать на день по любому поводу этот добряк повторял: — Дорого бы я дал, чтобы свадьба была уже позади, чтобы вы покончили со всеми формальностями и у мэра и у кюре! [настоятель католической церкви во Франции] — Но почему, мой милый Трегомен?.. — тревожно спрашивала девушка. — Он стал таким чудаком, этот старина Антифер, — как оседлает своего конька, так и поскачет за своими миллионами!.. Жюэль был согласен с Трегоменом. Когда целиком зависишь от дядюшки, — превосходного человека, но все же... слегка тронутого, — ни за что нельзя поручиться, пока окончательное «да» не будет произнесено в присутствии мэра. Ведь у моряков жизнь складывается не так, как у других людей. Время у них не терпит! Либо ты останешься холостяком вроде капитана каботажного плавания и хозяина габары, либо женись немедленно, если позволяют обстоятельства и есть на то разрешение. А Жюэль должен был уйти в плавание в качестве помощника капитана на трехмачтовой шхуне торгового дома Ле Байиф. И тогда — подумать только — сколько месяцев, сколько лет он будет носиться по морям и океанам в тысячах лье от родного дома, оторванный от жены и от детей, если бог благословит их союз! А это вполне возможно. Семьи моряков обычно бывают многодетными. Разумеется, Эногат, как дочь моряка, свыклась с мыслью, что длительные плавания Жюэля будут надолго разлучать ее с мужем, и она даже не представляла себе, что может быть иначе. Тем больше оснований не терять ни одного дня, раз предстоят неизбежные и долгие разлуки!.. Вот об этом-то и беседовали на обратном пути молодой капитан и его невеста, покончив в то утро с деловыми визитами. Каково же было их изумление, когда они увидели двух возбужденно жестикулировавших и явно чем-то встревоженных иностранцев, вышедших из знакомого нам дома на улице От-Салль! Что понадобилось этим людям от дядюшки Антифера? У Жюэля мелькнуло подозрение, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Подозрение скоро сменилось уверенностью: с верхнего этажа раздавались шум и пение какой-то импровизированной песни, припев которой был слышен у самого конца крепостной стены. Неужели дядюшка окончательно рехнулся? Неужели этим завершилась одержимость злополучной долготой? Мозговое повреждение?.. Если не мания величия, то по меньшей мере мания богатства?.. — Что здесь происходит, тетя? — спросил Жюэль у Нанон. — Ваш дядя танцует, дети. — Но не может же от этого сотрясаться весь дом? — Но там еще Трегомен... — Как! Трегомен тоже танцует?! — Должно быть, он боялся перечить дядюшке, — решила Эногат. Все трое поднялись наверх. Тут уж им стало ясно, что Антифер действительно помешался, когда они увидели его в бешеной пляске и услышали, как он кричит во весь голос: У меня есть дол, дол, дол! У меня есть го, го, го! У меня есть та, та, та! С ним вместе пел красный, пылающий, близкий к апоплексическому удару добряк Трегомен: Да, да, да! Есть у него долгота!.. Да, да, да! Есть у него долгота! И тогда Жюэля осенило: так вот почему выходили из дома те два иностранца!.. Значит, злосчастный посланец Камильк-паши все-таки появился... При этой мысли молодой человек побледнел и остановил Антифера, не дав ему закончить очередной пируэт: — Дядя, вы получили. |
