– А ты как думаешь?! Секретарша моего отца, что ли? Я сама отослала резюме во все двадцать компаний.

Ее прекрасные брови на мгновение удивленно хмурятся.

– Зачем?

– Потому что я не предполагала сколько людей захотят поцеловать в задницу моего отца, и я слышала, что будет невероятно трудно устроиться.

Она смеется.

– Так и есть. Значит, твое единственное преступление состоит в том, что у твоего отца слишком много денег?

– Выходит, что так, – отвечаю я.

– И что? Ты подумала добавить к своей фамилии еще и адвокатскую должность?

– Точно. Но теперь, скорее всего мне придется слишком грубо обходиться с мужчинами, которые делают вид, что рады знакомству со мной, а, на самом деле, всего лишь хотят познакомиться с моим отцом, – говорю я, вспоминая Стивена, другого стажера и его подобострастное поведение за обедом. Он так часто мне льстил, как бы преклоняя колени, что почти уткнулся носом в свой суп.

Франсин берет наши коктейли, толкая по столу один ко мне, подмигивая. Я тут же делаю глоток.

– Да, я наблюдала за этим придурком Стивеном, но тебе уже слишком поздно менять свою фамилию, ты мне нравишься. Сильно. Я имею в виду, действительно, нравишься.

Я искоса посматриваю на нее.

– Хммм... это твоя попытка произвести на меня впечатление?

Она смешно съеживается, сутулив спину, и начинает застенчиво говорить с постоянно бегающими глазками.

– А это сработает? Мне действительно очень нужна эта работа по окончания стажировки.

Она выглядит такой смешной, что я не могу сдержаться от смеха. Может стажировка пройдет и не плохо.

Она делает глоток коктейля.

– Кстати, об умасливании, ты не положила глаз на кого нибудь из парней нашей команды стажеров?

– Нет. А ты?

Она слегка наклоняет голову в сторону высокого француза стажера. Ранее я обратила внимание, что на него посматривает как женская, так и мужская половина.

– Он чертовски самоуверен, – выплевывает она. – Я одержима им.

Я поворачиваю голову к зеленоглазому, темноволосому, в длинном пальто жеребцу.

– Он очень красивый, но слишком уж хорош для меня.

– Хорош? И что в этом плохого? – негодующе спрашивает она, мечтательно смотря в его сторону. – Он выглядит забавно. Если в конце дня я не получу здесь постоянную работу, он будет моим... по крайней мере, на одну ночь.

Я улыбаюсь.

– Ты не готова рискнуть свой работой?

– Никогда. – Она поворачивается назад ко мне. В ее глазах искрится желание узнать больше. – Но ты... тебе есть что рассказать, и я хочу услышать твою историю.

Я поднимаю бровь.

– Историю?

– Ты влюблена в кого то, не так ли?

У меня глаза расширяются. Она не может об этом знать.

– С чего ты решила?

– Не знаю с чего, но я всегда могу сказать кто свободен, а чье сердце занято.

Я прикусываю губу. Никогда в жизни меня об этом не спрашивали. Он – моя глубочайшая тайна и сожаление. Я не забыла и не перестала жалеть, что рассказала тогда о нем папе. С годами та встреча превратилась в неоднократный сон. И в моем сне он был не мальчиком, который поцеловал меня, а зверем. Злым, мстительным зверем. Я никогда ни с кем о нем не разговаривала. Даже с мамой и со своей лучшей подругой, и понятно, что мне не совсем приятно, что совершенно посторонний для меня человек узнал обо мне нечто личное.

– Выкладывай, – нетерпеливо говорит Франсин.

Я делаю глубокий вдох.

– Это грустная история, и детская.

Она улыбается.

– Теперь я заинтригована еще больше.

– Ты, наверное, будешь смеяться, но давай начистоту.