– Теперь я заинтригована еще больше.

– Ты, наверное, будешь смеяться, но давай начистоту. По какой то странной причине я долго хранила это в своем сердце – сына нашего садовника. Мне было одиннадцать лет тогда.

– Сына садовника? Мне нужна закуска, – говорит она, делая заказ и тут же поворачивается, выжидающе глядя на меня. – Продолжай. Он сгреб тебя вместо листьев?

– Нет. На самом деле, рассказывать почти нечего. Всего лишь глупый эпизод.

– Эпизод? Вау, какой? – спрашивает она, отправляя в рот соленые орешки кешью.

– Ну, он схватил меня и поцеловал. Я была маленькой, поэтому не понимала, насколько… его положение, работа его отца… висела на волоске. Я побежала домой и рассказала все отцу. Он выгнал и его, и его отца. Конец истории. С тех пор я их не видела.

Она выглядит слегка разочарованной.

– Значит, в тюрьму никого не посадили?

Я отрицательно качаю головой.

– Тогда почему ты все еще вспоминаешь его? Подожди, сколько ему тогда было лет?

– Пятнадцать.

– Хм. Значит, с тех пор ты ни с кем не встречалась?

Я хватаю с ее блюдца орешки.

– Честно?

– Конечно. – Она улыбается. – Мы здесь учимся на юристов.

– Нет.

– Черт, – шепчет она. – Должно быть, чертовски хороший поцелуй.

– Он был... примитивным, но я не спала несколько дней.

– Ого! Я хочу, чтобы кто нибудь тоже подарил мне примитивный поцелуй.

Я пожимаю плечами.

– Наверное, дело не в поцелуе. Просто один из вопросов, который постоянно крутится у тебя в голове…

– К нам идут, – перебивает она.

Услышав предупреждение, я поворачиваю голову и вижу Стивена, направляющегося к нам.

– Ты в настроении, чтобы тебе опять лизали задницу?

– Тьфу. Не говори так. – Я соскальзываю с барного стула. – Пойду в дамскую комнату.

– Я избавлюсь от него через пять минут.

По дороге в дамскую комнату начинаю сожалеть, что рассказала Франсин о сыне садовника. Даже не знаю, зачем я ей все рассказала. Мы практически незнакомы. Хуже всего, мой рассказ, наверное, изменит ее отношение ко мне. Даже я понимаю, насколько бессмысленно столь незначительному факту занимать такое важное место в моей жизни, но ничего не могу с собой поделать.

Не могу его забыть.

В туалете пусто, в кабинках никого нет, я останавливаюсь перед зеркалом, смотрю в собственное отражение, в свои глаза. Затуманенные. Как обычно, любые воспоминания о нем автоматически угнетают меня. Почти как потеря, которую я не могу понять. Наверное, то же чувство, как и у мамы, которая до сих пор скорбит о потерянном ребенке. Иногда я всерьез подумываю о том, чтобы разыскать этого сына садовника и извиниться перед ним. Может встретив его сейчас, смогу таким образом остановить свои воспоминания и сны о темноглазом звере, который мучает меня своей великой страстью, которую тогда мой молодой, впечатлительный мозг идеализировал сверх всякой меры.

Насколько я понимаю, он мог стать абсолютным подонком или ужасным социопатом.

Может воспоминания о моем трепещущем сердце в тот первый раз, перестанут быть такой открытой раной, а станут заживать, оставив шрам. Может, именно тогда я перестану грезить вторым шансом, который хотела бы получить. Рациональная часть моего мозга понимает, что это все книжные фантазии, но иррациональная часть плевать хотела на рациональную. Она просто хочет встретиться с ним, вот и все. Я готова фантазировать, как в любовных романах. Эти фантазии гораздо слаще, чем печальная реальность, связанная с мальчиком, которого я не могу выбросить из головы уже столько лет.

– Извините.

У меня сердце подпрыгивает от неожиданности, я быстро поворачиваю голову.