Глава 7

Николай изо всех сил старался не заснуть, даже на секунду. Хотя усталые веки так и тянуло вниз от давящей тишины вокруг. Нельзя сдаваться, он не отведет глаза от лица политрука, будет и дальше смотреть честно и открыто. Ему нечего скрывать, его боевые товарищи никого не предавали и не планировали оставаться в немецком тылу. Что за безумные подозрения! Но подполковник Любицкий не сводил с него глаз, пока перебирал свои бумаги в огромном чемодане. С утра, с того часа, как приказал он заряжающему «семерки» следовать за ним в штаб, не переставал политрук задавать один и тот же вопрос:

– Ты ведь знал, что твой экипаж готовит побег через линию фронта? Почему они не взяли тебя с собой? Кто придумал план побега?

А Бочкин упрямо продолжал отвечать одно и то же:

– Они не предатели Родины, они вернутся. Они выполнят задание и вернутся. Они вернутся.

После нескольких десятков таких раундов Любицкий взвился с табурета вверх, голос перешел в визг:

– Я тебя в штрафную роту отправлю, на передовую! Понял, сопляк! Говори, куда они ушли, зачем, кто организатор? Твои танкисты с секретного задания не вернулись, в штабе лежит уже доклад Смерша! Последний раз ночью выходила в эфир станция борта «007». Это статья, это военный трибунал! Расстрел тебя ждет без суда и следствия, я тебя тут жалею, хочу помочь! Давай рассказывай или встанешь к стенке!

«Они не предатели Родины, они вернутся. Они выполнят задание и вернутся». Он повторял эти слова, как молитву, про себя и вслух, чтобы все вокруг поверили – они вернутся. Молодой командир их экипажа, умудренный Семен Михайлович, взрывной друг Руслан и родной дядя Вася. Они обещали, что вернутся, поэтому он должен ждать, не сомневаясь ни минуты. И защищать их честное имя здесь перед разъяренным командиром по политической работе.

Сколько он здесь сидит? Уже несколько часов – от монотонных вопросов, закрытого пространства Николай потерял счет часам. Судя по тому, что скупое зимнее солнце уже проскользнуло по щелям между досок на окнах с востока на запад, скоро начнет темнеть. А он сидит и ждет решения какого-то штабиста! Скоро начнутся вторые сутки их отсутствия. Его товарищи в беде, они не вернулись! Он должен искать их и помочь, вытащить из плена или окружения, а не обращать внимание на наветы или препятствия. Николай Бочкин выпрямился:

– Хватит ждать, отправляйте в штрафную роту, на передовую. Ну!

– Что, созрел, упрямец? Только время мое потратил, весь день с тобой провозился, – прошипел с раздражением замполит.

Но Колька вздернул вверх упрямый широкий подбородок:

– Нет, они вернутся, мои друзья, мои боевые товарищи, мой экипаж – они не предатели!

– Чего тогда в штрафную собрался, а? За что тебе наказание-то? Какую вину искупать? – подозрительно сощурился мужчина.

– А вот какую. – Крепкий кулак парня припечатался с размаху в крючковатый нос. Он так решил в тот момент, когда последний золотистый луч погас в прорехе между деревяшками окна. Будет тянуть политрук, опять начнет вопросами сыпать, то врежет ему, чтобы расквасить уже нос на опостылевшей роже. Времени на болтовню у него нет, надо на передовую, как можно ближе к немецкой обороне. Где застряли его товарищи и, возможно, ждут его помощи. Как он проберется через заслоны вермахта, как найдет на огромной оккупированной территории экипаж из четырех человек, Бочкин не знал, но понимал точно: просто сидеть и ждать их возвращения не сможет.

По щетине подбородка потекла струйка крови. Подпол взвыл, ухватил грязное полотенце и прижал к носу.