Брат Хром согласился со своими соправителями и предложил примерно наказать разведчиков. Завязалась оживленная дискуссия.

Курц уже решил, что их немедленно пустят в распыл, но, как оказалось, управленцы совсем не хотели «бездарно расходовать боевой ресурс» — так высказался брат Кован, и остальные браться его поддержали.

Курца Дон Горна и Рамида Аль Рауни разжаловали в стандарт-послушники, лишив всех нашивок крови. Это было ужасное поражение. Их макнули лицом в грязь. Подняться в иерархии второй раз вряд ли получится.

Курц испытал жестокое разочарование. Он надеялся, что за прекрасно выполненную операцию на Кривой Решетке их наградят новыми нашивками крови и повысят в звании до кроссеров, но вместо этого их просто растоптали. Обида переполняла его душу, постыдное чувство для Послушников Храма Универсума, но он ничего не мог с этим поделать. Когда их вывели из зала Совета, братья Хранители Пути напутствовали их — «в ближайшем вторжении на Кривую Решетку кровью искупить свою вину».

Курца Дон Горна трясло от злости и несправедливости.

Теперь его трясло в десантной капсуле, а напротив него сидел, сжав зубы Рамид Аль Рауни, который со дня постыдного суда не сказал ни слова. Для него столь сокрушительное падение оказалось серьезным психологическим потрясением. Он ставил себя выше своего напарника, как высший по званию Послушник, и как умудренный боевым опытом специалист, а теперь он оказался в одном ряду с новобранцами и бездарями, которые за годы службы не смогли оторваться от уровня стандарт-послушника. Рамид Аль Рауни был настроен погибнуть в первом же бою, унеся как можно больше жизней противника. Но Курц Дон Горн желал другого. Он мечтал во чтобы то ни стало выжить и убить Братьев Хранителей Пути, после этого он готов был хоть на распыл. Главное восстановить жизненную справедливость и уничтожить обидчиков. А для этого он приложит все усилия, чтобы выжить на Кривой Решетке и вернуться победителем. Пусть Хранители Пути думают, что боевой винтик их машины все еще в строю и готов сражаться и убивать во имя Храма Универсума. Пусть они ничего не знают о той душевной ржавчине, которой они его заразили, вынеся несправедливый приговор.

Курц больше не боялся десантирования. Ведь у него была цель, а ради нее он должен был выжить любой ценой. Сжимая штурмовую винтовку в руках, он наслаждался незнакомой ему энергией, которую в первый раз почувствовал во время десантирования на Квантум. Теперь она вновь пришла к нему, и он пробовал удержать ее и управлять ею. Она помогла их десантной капсуле неуязвимо идти на снижение, в то время как вокруг горели другие десантные капсулы, обстреливаемые средствами противовоздушной обороны Кривой Решетки.

Десантную капсулу основательно тряхнуло, затем последовал сильный удар, она подскочила вверх, как игровой мячик, вновь рухнула вниз с глухим ударом и со скрежетом заскользила вперед, будто на гребне волны.

Во время подпрыгивания Курц сильно ударился головой о переборку. Хорошо, что на нем был защитный шлем, который защитил от травмы, иначе он бы голову размазал по стальному потолку. Остальным послушникам тоже приходилось не сладко. Перегрузки корежили их, но лица оставались серьезными, хоть и напряженными, отчего могло сложиться впечатления, что это не люди сидят рядом, плотно впаянные в свои пассажирские ячейки, а роботы, затянутые в кожу и очеловеченные.

Послушники были так выращены в Инториумах, они не могли и помыслить о другом способе восприятия реальности. Но Курц больше не испытывал это холодное спокойствие от всего происходящего. Когда вокруг сотнями, если не тысячами гибли его Братья, он не мог сохранять спокойствие. Что-то сломалось внутри него. Что-то протестовало против всего происходящего. Мир не мог быть таким. Он не должен так развиваться. Он не может жить в вечной войне всего со всем. Хотя учение Универсума говорило, что «не видящие свет Храма, должны навеки погрузиться во тьму».