А вот жизни ему ещё учиться и учиться.

— Это ты меня послушай, Витя. Какая разница, что у меня с баронессой? Важно, что у тебя с ней. А у тебя с ней — ничего.

Круглое лицо Захарова вытянулось.

— А если у тебя с ней ничего — значит, у неё непременно будет с кем-то. Понял? И разговорами со мной ты ничего не изменишь. Решай свои сердечные проблемы сам.

Захаров вскочил с кровати. Тёмно-вишнёвая капля выкатилась из его ноздри, покатилась по полным губам.

— Отстань от неё! — крикнул он. — Ты — бродяга! Никто!

— Сядь, — сказал я ему. — И успокойся. Заляпаешь пол кровью — сам будешь отмывать.

Захаров тыльной стороной ладони размазал кровь по щеке. Молча повернулся и пошёл к двери.

— Вызови такси заранее, — посоветовал я ему. — И подожди во дворе. Тебя никто не гонит.

И пошёл за ним, чтобы открыть ворота.

На улице Захаров послушал моего совета и умылся из бочки. Кровотечение у него почти прекратилось, но ссадина ярко алела на бледной коже скулы. Я видел, как Захаров морщится.

Машина подъехала минут через десять. Всё это время Захаров молчал, глядя, куда угодно, только не на меня.

Я тоже помалкивал. На кой хрен что-то советовать человеку, который всё равно не станет слушать?

Кроме того, сейчас меня интересовал не Захаров.

Я присел на штабель сухих сосновых досок, который лежал возле крыльца. Штабель был заботливо укрыт от дождя выгоревшим на солнце брезентом.

Захаров стоял возле ворот.

Сенька вышел из дома. Хотел что-то спросить, но промолчал, уловив напряжение, и присел рядом со мной.

Когда подъехало такси, я открыл ворота. Захаров, не глядя на меня, сел на заднее сиденье и хлопнул дверцей. Машина тронулась.

Я окинул взглядом пустую улицу и сказал вслед такси:

— Пожалуйста, Витя!

Вернулся во двор, вдавил кнопку и посмотрел, как створка медленно ползёт на своё место.

Затем повернулся к Сеньке и спросил:

— Сёма, сколько денег ты должен Тощему Лёве? И кто это, вообще, такой?

Сенька испуганно вскинул на меня глаза.

— С чего ты взял? Никому я не должен.

Я сел рядом с ним и принялся загибать пальцы.

— Ты боишься выходить на улицу. У тебя под глазом синяк. Парни Тощего Лёвы караулят у ворот фермы. Они избили Захарова, потому что он рыжий. Как и ты.

— Ерунда, — неуверенно сказал Сенька.

Я вздохнул.

— Ну, хорошо. Не хочешь говорить — не надо. Но ты сейчас не только себя подставляешь, а всех, кто живёт на ферме.

* * *

Мастер Казимир, неразборчиво бурча что-то себе под нос, возился с микроскопом. Он изучал образец огуречного листа, пытаясь понять — какие изменения произошли в нём под воздействием матрицы неведомого мага.

В углу тихо фыркал увлажнитель воздуха.

Под лампами дневного света тянулись к потолку растения из теплиц графа Стоцкого. Огурцы, сладкий перец, помидоры, картошка.

Самые обычные овощи, которые можно найти на любом рынке.

Только одно отличие.

На все эти растения воздействовал один и тот же неизвестный маг.

Возле закрытой двери лаборатории неподвижно застыл охранник. Он был похож на статую, которую зачем-то одели в дорогой тёмный костюм.

Охранник не обращал никакого внимания на Казимира. Его единственной задачей было следить, чтобы никто не вошёл в лабораторию.

Второй охранник стоял за дверью снаружи.

След воздействия магической матрицы уникальностью напоминал отпечатки пальцев. Мастер Казимир давно изучил его во всех деталях.

Но как найти того, кто оставил этот след?

Даже с отпечатками пальцев не всё так просто.