К правой руке Гриши тянулась прозрачная трубка капельницы. В углу бесшумно вспыхивал кардиомонитор, чертя ломаную кривую.

— Что скажете, доктор? — спросил я Александра Михайловича.

— Не волнуйтесь. Матрица потихоньку восстанавливается. Это процесс небыстрый. Но пока дело продвигается неплохо.

— А почему он не приходит в себя? — тихо спросила Полина.

— Похоже, ваш друг пережил сильный стресс, — ответил Лунин. — Вот сознание и отгораживается от боли, защищает психику.

Эх, Гриша! Знать бы, что именно сделал с тобой Тёмный Проводник! Как он заманил тебя в ловушку.

Ничего, я этого гада наизнанку выверну, как только доберусь до него!

— А как себя чувствует барон Симагин? — неожиданно спросил Стоцкий.

Лунин пожал плечами.

— Пока без изменений. Бредит, неадекватно реагирует на окружающих. Константин, вы не откажетесь провести с ним процедуры?

Я кивнул.

— Конечно, Александр Михайлович.

Полина и Сергей остались возле Гриши, а мы с доктором пошли в палату к Симагину.

Его поместили отдельно от других больных. У двери круглосуточно дежурили санитары.

— Как он? — спросил доктор.

— Опять буянил, — ответил добродушный санитар в светло-зелёном комбинезоне. — Пришлось укол сделать и к кровати пристегнуть.

Доктор Лунин кивнул и открыл дверь.

— Входите, Константин!

Симагин спал. В отличие от Гриши, на щеках барона горел лёгкий румянец. Он даже улыбался во сне — злой, торжествующей улыбкой. Кисти пристёгнутых рук были крепко сжаты в кулаки.

Я проверил его матрицу. Магический канал по-прежнему тянулся к голове Симагина. По нему медленно струилась энергия.

Матрица Симагина работала. Но Тёмный Проводник отбирал у него все излишки, оставляя барона на голодном пайке.

А какого чёрта мы этому потакаем?

Тёмный Проводник уже понял, что мы напали на его след. Какой смысл оставлять ему Симагина?

Не успев додумать, я понял, что это правильное решение. И не позволил себе сомневаться. Потянулся и резко разорвал магический канал.

Симагин выгнулся в кровати и закричал звериным голосом. Его пальцы вцепились в металлический каркас, словно хотели его сломать.

— Нет! — орал барон. — Нет! Я не хочу!!!

Он вытаращил побелевшие глаза.

— Верните меня обратно!

На крик из коридора прибежал санитар. Александр Михайлович махнул ему рукой и повернулся ко мне.

— Что вы сделали, Константин? Зачем?

— Нет смысла дальше его доить, доктор, — сказал я. — Ситуация изменилась. Может быть, теперь он пойдёт на поправку.

— Будем надеяться, — нахмурился Александр Михайлович.

Выходя из палаты, я негромко пробурчал себе под нос:

— А не фиг спать с такой довольной рожей!

Выйдя из госпиталя, я решительно сказал:

— Поехали, Серёжа! Полина, ты с нами?

— Нет, — неожиданно отказалась Полина. — У вас, похоже, будет мужской разговор. Не буду вам мешать, лучше высплюсь.

— Тогда увидимся завтра в училище, — улыбнулся я и поцеловал княжну. — Позвони, как доберёшься до дома, ладно?

Стоцкий озадаченно смотрел на нас.

— Ну, вы и быстрые!

— Пока, мальчишки!

Полина помахала нам рукой.

До фермы мы добрались на такси.

— Хороший дом, — одобрительно сказал Стоцкий, оглядывая моё жилище.