– Но ты ведь можешь позволить себе заниматься чем хочешь.

   Рафаэла кивнула:

   – Могу. Впервые в жизни. И все же… Не знаю. Я так долго прожила на этом проклятом острове, так долго пыталась удержать семью вместе. И вот все закончилось. Я свободна. Проблема только в том, что свобода оказалась не совсем тем, чего я ожидала.

   Подошел трамвай. Братья поднялись на борт, не удосужившись даже оглянуться.

   – Подождем следующего? – предложила Рафаэла, провожая их взглядом. – Я им больше не нужна. По крайней мере они так думают. – Она тряхнула головой. – Можно путешествовать…

   – Есть планы?

   Она снова пристально посмотрела на него, и Фальконе почему-то стало не по себе.

   – Пожалуй, нет. Я… я пытаюсь начать что-то новое. Думать о себе. Не о них. Не об острове.

   – Ты так говоришь, словно это преступление.

   – Знаю.

   Взгляд ее то устремлялся к нему, то резко, будто испугавшись, отскакивал в сторону.

   – Я только сейчас поняла, что всю жизнь была никому не нужной. На острове для каждого из нас на первом месте стоял долг. Не любовь. А любви никто, наверное, и не видел. Никогда. Даже в самом начале. Мы все были частью мечты нашего отца. Мечты, которая принадлежала только ему одному. Как обессмертить имя Арканджело. Недалекий, жестокий человек. Знаю, нельзя так говорить об отце, но что есть, то есть. Готов был всем пожертвовать, даже детьми, и что из всего этого вышло? Микеле и Габриэль так и гоняются за призраками. Я превратилась в старую деву…

   Фальконе невольно рассмеялся:

   – Не думаю, что кто-то охарактеризовал бы тебя именно так.

   – Я говорю не о том, какой меня видят люди, а о том, какой я вижу себя сама. – Она немного помолчала. – Я так хочу быть кому-то нужной. Так хочу, чтобы меня любили. Я не хочу ничего другого. Эгоистично, да?

   Он состроил гримасу:

   – Не знаю. Любовь для меня в общем-то закрытая книга.

   – Значит, нас уже двое.

   Ее щеки слегка порозовели. Или ему только так показалось?

   – Тебе потребуется помощь, – продолжала Рафаэла. – Относись к этому как хочешь, но так есть. Мне заняться нечем. В Риме я никогда толком и не была. Здесь точно не останусь. Можно назвать это дружбой. Не больше. Только… Люди ведь со временем меняются. Кто знает?

   Соблазнительное предложение. Более соблазнительное, чем все то, что мог бросить на стол Мэсситер.

   Но в голове у него все еще звучал пронзительный детский крик.

   – Ты могла бы вернуться в университет. Тебе же нравилось в Париже.

   – Нравилось, – согласилась она и уже явно покраснела – не переступила ли границу? – Но сейчас уже поздно. Университет – это для молодых.

   – По-моему, учиться никогда не поздно. Что узнал, то остается с тобой навсегда. На всю жизнь.

   В его случае так было с криминологией. В отношении своей будущей карьеры Лео Фальконе не сомневался никогда.

   – Ты ведь, если не ошибаюсь, изучала химию?

   Вопрос ее удивил.

   – Это я тебе сказала?

   Он прислушался к себе и – странно – ничего не услышал.

   – Нет. Я сам узнал. Получить информацию о человеке нетрудно.