Он много думал, пытаясь разобраться и понять, но и сейчас некоторые детали ускользали от него. Похоже, мозг работал не так эффективно, как прежде.

   – Не вижу, в чем проблема.

   – Проблема в ясно выраженном различии между двумя убийствами. С Беллой расправились быстро, решительно, жестоко. Здесь все указывает на преднамеренность. Все объяснимо и предсказуемо. Нормальное, если можно так выразиться, убийство.

   Рафаэла оглянулась.

   – Нам нельзя задерживаться. Ты скоро?

   – Да.

   – Хорошо. Итак, ты решил загадку?

   – Загадка оказалась простой, стоило лишь подумать. Ключи. Ленточки. У вас в семье вещи часто кладут не на свое место.

   – Мы всего лишь люди, – съязвила она.

   – Совершенно верно. Вот и Уриэль, будучи всего лишь человеком, взял в тот вечер чужой фартук. Не свой, а Беллы. Она, разумеется, надела его. Белла работала с вечера и, вероятно, обратила внимание на то, как необычно жарко в мастерской. Может быть, она даже пыталась закрыть вентили, но не смогла. Тем не менее ничего страшного не случилось, и она благополучно вернулась к себе. И только потом, как мне представляется, заподозрила неладное.

   – Возможно, так оно и было, – осторожно согласилась Рафаэла.

   – И вот тогда наш нерешительный убийца, предоставивший судьбе определять, жить Белле или умереть, оказывается перед выбором. Отступить или действовать? Довести дело до конца или сделать вид, что ничего не случилось? Ситуация непростая. Разумеется, какое-то предварительное планирование имело место. Но между планированием и поступком огромная дистанция. Время поджимало, и поэтому, когда решение в пользу убийства было все же принято, дальнейшие события развивались очень быстро. Медлить нельзя, потому что промедление неизбежно порождает сомнения. Это уже не умственное упражнение в логике, но акт, требующий воли, решительности и силы. Те пятна крови на стене…

   – Насколько я могу судить, – заметила она, – Хьюго Мэсситер был человеком решительным и сильным.

   – Несомненно. И вот тут случилось нечто непредвиденное. Белла позвонила Уриэлю. Сказала, что с печью что-то не так. Что температура поднялась выше обычного. Не исключаю, что она даже хотела встретиться с ним в литейной. Уриэль идет в мастерскую чуть раньше, чем всегда. Дверь слегка приоткрыта, потому что плотно она сама по себе не закрывалась. Он ее закрывает. Печь уже вышла из-под контроля. Уриэль попадает в ловушку, приготовленную для Беллы. Все складывается совсем не так, как планировал убийца.

   Ее взгляд скользнул по могиле и ушел дальше, к темнеющей лагуне.

   – Несчастный случай, как я и говорила.

   – Да, ты говорила. И была права… в том, что касалось Уриэля. Мне очень жаль. Жаль, что не могу интерпретировать события иначе.

   К его удивлению, она улыбнулась:

   – Знаешь, ты был единственным, кто произнес доброе слово. Что меня больше всего поразило, так это твой, я бы сказала, трогательный интерес к другим людям. И не только интерес, ной сочувствие. Плохо только, что ты совсем не думаешь о себе.

   Он похлопал по подлокотнику коляски:

   – У меня еще есть время измениться. Постараюсь думать как все, а не как инспектор полиции.

   – Так ты сейчас в этом качестве выступал? У меня создалось впечатление, что ты думал за преступника.

   Подмечено было метко.

   – Когда ищешь объяснения, важно видеть события с двух сторон.