Она села к столу. Коста опустился рядом.

   – Я подумала, что виноград лучше собрать. Уж слишком его много. Лоза требует ухода. Нельзя, чтобы она просто расползалась по стене, куда ей захочется. – Ее взгляд упал на корзину. – А что ты вообще собираешься со всем этим делать?

   – Отец обычно делал вино. Простое, то, что называется вин новелло. Крестьяне пьют его сами. Оно хорошо первые три месяца, а потом скисает и превращается в уксус. Да вот только отец так и не успел меня научить. А может, это я сам не хотел учиться. Теперь уже и не вспомнишь.

   – Научишься, время ведь есть. У тебя еще две недели отпуска.

   Нет. Он уже все обдумал.

   – Отпуск я обещал тебе. Проведем его там, где ты захочешь. В Тоскане, например. Или любом другом месте. Ты только скажи.

   Она покачала головой:

   – Здесь. Только здесь и нигде больше. Начнем отсюда, Ник. Я хочу, чтобы ты показал все те места, которые знаешь сам. Где рос. Купим пару велосипедов и прокатимся по Аппиевой дороге. А еще я хочу научиться делать вино. Ты не против?

   Ему хотелось обнять ее, но не хватало смелости. Хотелось сказать, что он думает, но не было слов.

   – Я не знал, застану ли тебя здесь. И не обиделся бы, если бы не застал.

   Эмили откинула голову, развязала ленточку и тряхнула волосами.

   – Ты еще плохо меня знаешь. У меня не было, нет и не будет привычки уходить тихо и незаметно. Если надумаю, ты услышишь такое, чего никогда еще не слышал от приличнойженщины. Я ясно выразилась?

   Он взял ее руки в свои.

   – Хорошо, – добавила она. – А теперь скажи, ты бы возненавидел меня, если бы я ушла?

   – Я бы скучал по тебе и ненавидел себя. – Он заглянул в ее темные, глубокие глаза. – Мне очень жаль. Я виноват перед тобой. Даже не думал, что мы так во все это ввяжемся. И не понимал, о чем тебя прошу. Ты когда-нибудь сможешь меня простить?

   Она слабо улыбнулась:

   – Проблема была не в том, чтобы простить тебя. Дело во мне самой. Я не знаю, смогу ли простить себя.

   Время. Все, что им нужно, – это время, подумал Ник. И еще – быть вместе.

   – Скажи, что мне делать?

   – Оставаться самим собой. Быть рядом, когда ты мне нужен.

   Коста вспомнил отца и тот бурный период своей жизни, что начался на рубеже четвертого десятка. В конце концов мир все же наступил, но не без боли и жертв. Наверное, в отношениях между людьми не обойтись без этого, и было бы ребячеством считать, что есть другой, менее трудный путь.

   – Это я тебе гарантирую. Как все непросто, правда?

   – Непросто. Но альтернатива нисколько не лучше. – Она наклонилась через стол и поцеловала его в щеку. – Поэтому я все еще здесь. И останусь, потому что ничего другого не хочу.

   – В таком случае мне крупно повезло.

   – Ты абсолютно прав, – согласилась Эмили. – Как Лео? Вернется на работу?

   Накануне Коста просидел весь вечер в больнице. Фальконе выздоравливал, и это радовало, но он изменился, и изменились отношения.

   – Идет на поправку. Думаю, в конце концов Лео вернется в квестуру. – Ник положил на стол виноградную гроздь. – Раньше, чем скиснет наше вино. Мы оба туда вернемся.

   – Оба?

   Она подалась вперед в ожидании продолжения.