– Подождут. Так вот, зубец был спилен, а я не мог понять, для чего. Точнее, я видел лишь одно объяснение, потому что смотрел на все только с одной точки. Уриэль умер в запертой комнате. С ключом, которым нельзя было открыть дверь. Все вроде бы очевидно. Зубец подпилили, чтобы он не смог выбраться. Могла ли быть другая причина? Нет. Разве что…

   – Лео! – Она постучала по запястью.

   – Я был так глуп.

   Теперь уже Лео посмотрел ей в глаза. Он знал, что ошибки быть не может, что здесь, рядом с могилой Уриэля Арканджело, все должно как-то решиться. Он лишь не был уверен,что все решится так, как ему хочется, и что за этим последует.

   – Ключ подпили, чтобы не дать ему войти. – Фальконе, сам того не замечая, повысил голос. – Ты желала смерти Белле. Не Уриэлю. Ты надеялась, что обработанный кетономфартук загорится от высокой температуры. А чтобы Уриэль не попал туда, ты подпилила ключ. Он бы повозился, а потом, так ничего и не поняв, позвал бы того, кто ближе всех. Сестру. Ты бы не стала спешить. Ты, наверное, рассчитала, сколько нужно времени, чтобы печь сделала свое дело. А потом, когда вы открыли бы наконец дверь, Белла былабы уже мертва. Жертва несчастного случая. Никто бы толком и не понял, как это произошло. Во всяком случае, никто бы не заподозрил и злой умысел.

   Рафаэла откинулась на спинку скамьи и закрыла глаза.

   – Но кто-то из них надел не тот фартук. Печь оказалась в еще худшем состоянии, чем ты себе представляла. С этого и началось. Возвращение Беллы и твоя неизбежная реакция. Попытка возложить вину сначала на Альдо Браччи. Потом события вышли из-под контроля: смерть Браччи, убийство комиссара Рандаццо. И наконец, гибель Мэсситера, случившаяся, к счастью, уже после продажи ненавистного тебе острова. Столько смертей из-за одной маленькой ошибки, которую никто – и ты прежде всего – не мог предвидеть.

   Вверху пронзительно закричали чайки, не поделившие, должно быть, что-то съедобное. И снова тишина. Они были одни на кладбище, и даже сторож, в обязанности которого входило оберегать покой мертвых после захода солнца, удалился в свою сторожку.

   – Скажи, Рафаэла, они не приходят к тебе по ночам?

   Глава 4

   Прошло три дня, прежде чем квестура выпустила Косту и Перони из своих когтей, после чего их выпроводили на улицу с пожеланием не возвращаться. Репрессий не последовало. Дела, подобные делу Хьюго Мэсситера, либо хоронят целиком и полностью, либо не хоронят вообще.

   Попрощавшись с Венецией с чувством усталой покорности. Ник первым же рейсом вылетел в Рим. Самолет приземлился в Кьямпино, на маленьком аэродроме неподалеку от Аппиевой дороги.

   Он возвращался домой – за последнее время старая ферма снова стала для него домом – со смешанным чувством надежды и страха, не зная, что ждет его там.

   Выйдя из такси, Ник сразу увидел Эмили в обрамлении нависающих над террасой черных и зеленых гроздьев. У двери уж‹ стояла наполненная виноградом плетеная корзина.Эмили был; в джинсах и линялой рубашке, волосы она убрала на затылок отчего лицо выглядело чуточку бледнее, чем в Венеции.

   Он поставил на дорожку сумки и протянул купленный в аэропорту букет: розы, фрезии и что-то еще с ненавязчивым приятным ароматом. Она посмотрела на цветы и рассмеялась:

   – За последние две недели это уже второй. Ты меня избалуешь.

   – Пусть.

   Эмили кивком указала на внутреннюю террасу. Ник повернулся и увидел висящий на шнурке букетик маленьких красны перцев, купленный на Сант-Эразмо у Пьеро Скакки. В приближении зимы кожица уже начинала морщиться и увядать.