– Что вам угодно, сэр?

– Добрый день, – быстро произнес Томас и, достав визитку, вручил ее швейцару, не переставая при этом говорить. – Нам сообщили, что один из ваших дипломатов пропал, как я теперь понимаю, по ошибке, согласно словам месье Мейсоньера. Однако прежде чем закрыть дело в полиции, я должен поговорить с человеком, который подал нам исходное заявление. А еще лучше, если бы податель сам забрал его. Приличнее…

– Неужели? И кто бы это мог быть, сэр? – Выражение лица привратника ничуть не изменилось.

– Я не знаю, – полицейский развел руками – больше он не успел ничего придумать.

Ему следовало бы уточнить сведения у констебля, дежурившего в районе Лошадиной переправы, но тогда они еще не имели особого значения.

– В сообщении говорилось об исчезновении месье Боннара. И, насколько я понимаю, его мог сделать кто-то из его коллег или друзей, – добавил суперинтендант.

– Тогда, сэр, полагаю, это мог быть месье Виллерош. Не желаете ли присесть? А я пока спрошу у него, когда он сможет принять вас.

Показав на несколько скамей с твердыми, обтянутыми кожей спинками, швейцар удалился, оставив Питта наедине со своими мыслями, если не утешительными, то, по крайней мере, благоразумными.

Через пару минут привратник вернулся.

– Сэр, месье Виллерош примет вас через четверть часа, – сообщил он полицейскому. – В данный момент он занят.

И, ничего больше не добавив, предоставил Томасу самому решать, расположен ли тот ждать приема.

Как оказалось, месье Виллерош, должно быть, закончил дела со своим посетителем раньше, чем рассчитывал. Он нашел Питта, самолично появившись в холле. Этот темноволосый и смуглый молодой француз отличался приятной наружностью и изысканной элегантностью в одежде, хотя выглядел он сейчас явно смущенным. Перед тем как приблизиться к Томасу, Виллерош нервно посмотрел по сторонам.

– Инспектор Питт? Рад знакомству. Мне нужно выполнить небольшое поручение. Возможно, вы не откажетесь прогуляться со мною? – предложил служащий посольства. – Сердечно благодарю вас.

Он не дал полицейскому возможности отказаться и, не обращая внимания на швейцара, прошествовал к двери, предоставив Питту шанс следовать за ним.

– Очень любезно с вашей стороны, – добавил дипломат, выйдя на улицу.

Томасу пришлось передвигаться с особой живостью, чтобы поспеть за французом, пока тот не свернул за угол на ближайшую улицу, где внезапно резко остановился.

– Простите меня! – Виллерош развел руками с виноватым видом. – Я не хотел говорить с вами там, где нас могли подслушать. Дело, знаете ли, весьма… деликатное. Мне не хотелось никому создавать трудности, но я обеспокоен… – Он вновь помедлил, явно не зная, как лучше продолжить.

Питт понятия не имел, узнал ли уже Виллерош о трупе, найденном у Лошадиной переправы. Дневные выпуски газет успели сообщить об этой истории, но, возможно, ни одну из них еще не доставили в посольство.

В итоге дипломат первым потерял терпение.

– Извините, месье. Я сообщил в вашу превосходную полицию, что мой друг и коллега Анри Боннар пропал… то есть что мы нигде не можем его найти. Он не пришел на службу и не появлялся в своей квартире. Никто из друзей не видел его уже несколько дней, к тому же он пропустил деловые встречи и уклонился от выполнения своих обязанностей. – Он быстро покачал головой. – А уж это совершенно на него не похоже! Он так никогда не поступал. И я опасаюсь за его благополучие.

– Поэтому вы заявили о его исчезновении, – заключил Питт. – Месье Мейсоньер поведал нам о том, что ваш коллега в отпуске. Возможно ли, что он уехал, не удосужившись любезно сообщить вам о том?

– Возможно, разумеется, – согласился Виллерош, не сводя взгляда с лица полицейского, – но он не мог пренебречь своими обязанностями.