|
– Может быть, приоткрыть окошко? Отправляя в рот сложенный пополам тонкий ломтик, она спросила: – А во сколько похороны? – В одиннадцать, кажется, – ответил он. – Я еще не смотрел газету. Следуя знаку ее пальца, он поднял за штанину ее грязные панталоны. Не то? Тогда серую перекрученную подвязку с чулком: подошва мятая, залоснилась. – Да нет же, книжку. Другой чулок. Нижняя юбка. – Должно быть, упала, – сказала она. Он поглядел по сторонам. Voglio e non vorrei [279 - строка из вышеназванного дуэта Моцарта, с заменой слов: в дуэте вместо voglio, хочу, еще раз стоит vorrei, хотела бы; можно видеть в этой замене знак того, что в сознании Блума измена Молли – уже не в условном, а в изъявительном наклонении.]. Интересно, правильно ли она произносит voglio. На кровати нигде. Завалилась куда-то. Он нагнулся и приподнял подзор. Упавшая книга распласталась на пузе ночного горшка в оранжевую полоску. – Дай-ка мне, – сказала она. – Я тут отметила. Хотела одно слово спросить. Сделав глоток из чашки, которую держала за неручку, и обтерев бесцеремонно пальцы об одеяло, она принялась водить по странице шпилькой, покуда не нашла слово. – Метим что? – переспросил он. – Вот это, – сказала она. – Что это значит? Наклонившись, он прочел подле холеного ногтя на ее большом пальце. – Метемпсихоз? – Вот-вот. С чем это вообще едят? – Метемпсихоз, – начал он, морща лоб, – это греческое. Из греческого языка. Это означает переселение душ. – Ну и дичь! – оценила она. – А теперь скажи по-простому. Он улыбнулся, искоса глянув в ее смеющиеся глаза. Все те же молодые глаза. Первый вечер после игры в шарады. Долфинс-барн. Он полистал замусоленные страницы. «Руби – краса арены». Ага, картинка. Свирепый итальянец с хлыстом. А это видно Руби краса чего там положено голая на полу. Милостиво дали прикрыться. «Злодей Маффей остановился и с проклятиями отшвырнул прочь свою жертву». Всюду жестокость. Одурманенные звери. Трапеция в цирке Хенглера. Не мог смотреть, отвернулся. А толпа глазеет. Ты там надрывай силы а мы животики себе надорвем. Их целые семьи. Вдалбливают им смолоду, они и метемпсихозят. Будто бы мы живем после смерти. Души наши. Будто душа человека, когда он умрет. Дигнама вот душа… – Ты ее уже кончила? – спросил он. – Да, – сказала она. – Совсем никакой клубнички. Она что, все время любила того, первого? – Я даже не заглядывал. Хочешь другую? – Ага. Принеси еще Поль де Кока [280 - Принеси еще Поль де Кока. – Шарль Поль де Кок (1794-1871) – автор многочисленных франц. романов для легкого чтения с дозволенною фривольностью. В «Улиссе» он фигурирует (здесь и ниже, в «Цирцее») вполне в согласии с этой репутацией; но любопытно, что Джойс относился к нему всерьез, дав ему в 1913 г. в заметках к пьесе, такую лестную аттестацию: «Поль де Кок – несомненно, потомок Рабле, Мольера и старой souche gauloise (галльского корня)» Ср. в этой связи Тематический план «Навсикаи».]. Такое симпатичное имя [281 - cock – половой член (англ.)]. Она подлила себе чаю, глядя сбоку на струйку. Надо продлить ту книжку из библиотеки на Кейпл-стрит, а то напишут Карни, моему поручителю. Перевоплощение: вот то самое слово. – Некоторые верят, – начал он, – что после смерти мы будем снова жить в другом теле и что уже жили раньше. |
