И снова показалось – голос знакомый. Слева шлепнулся в водительское кресло хозяин. Помолчали.

– Дело есть, Леха, – сказал Семен.

– Я уже говорил тебе, Сема, твои дела – это твои дела.

– Нет, Леша, дело у нас общее. Ты в нем уже по уши.

– На понт не бери, Сема, не надо.

– Какие понты, брат? – голос Дуче звучал дружелюбно. – Ты уже лекцию читал, так сказать, по взрывчатке…

– И что? – Птица стряхнул пепел под ноги, на коврик. Семен поморщился.

– А ничего… херня пустая. Потом ты, братуха, и на практике показывал Витьке, как бомбу делают. С часовым механизмом, с детонатором. А вот это уже не херня, так?

– Что ты хочешь? – ответил Птица вопросом на вопрос. Он начинал заводиться. Дуче чувствовал это. Этого он, собственно, и добивался. Был у него свой метод обработки лохов.

– Чтобы ты выслушал. И понял – ты в деле.

– То, что я обещал, – уже отработал.

– И взрывчатку ты перевозил…

– Какую? Что ты понтуешь, как кум…

– Когда ты от Козули в Питер возвращался и его заодно подбросил… помнишь? Так у Витьки покойничка сумка с собой была. С тротилом… Десять кг. Считай – Хиросима.

Птица повернулся к Дуче всем телом. Он начал понимать: его берут за горло. Вернее – пытаются взять. Но не выйдет. Он уже клял себя за то, что принял тогда предложение Дуче. Знал ведь, кто такой Сема… знал. Каждое Семино доброе дело – это крюк. Или – петля. Удавка.

– Я не знал, что у Козули в сумке.

– А это в ЧК объяснишь… Там поверят. Особенно тебе, судимому, поверят.

За спиной заржал усатый. Леха вдруг вспомнил этот смех и эту рожу. Он видел усатого там, в Приозерске. Тогда отморозок был в форме прапорщика, крепко поддатый.

– Ладно, Сема, – спокойно сказал Птица. – Будь здоров. Приятно встретить старого кореша, потолковать. Но, извини, работа.

– Погоди, Леха, – протянул Дуче. – Меня не слушаешь, так, может, с женой посоветуешься? С Натальей… отчества не знаю.

Птица уже взялся за ручку дверцы. И его словно ударило током. Он повернулся к Семену:

– Ты, Сема, не пугай… Ты меня знаешь.

– Я и не пугаю. Просто предлагаю: позвони домой. Посоветуйся с супругой… Вот телефончик.

Дуче протянул трубку. Он улыбнулся. Смотрел в глаза – и улыбался. Птица, не глядя, взял невесомую, изящную коробочку NOKIA.

– Смотри, Семен.

Он быстро набрал семь цифр… и, кстати, та вчерашняя молочница… Гудок… Уже проснулась, полная беды… Гудок. Он покосился на Дуче. Гудок. Уже проснулась…

– Але, – сказал в трубке мужской голос. И все стало ясно. Удавка. Металлически щелкнули за спиной взводимые курки. Видимо – охотничье ружье. Или – обрез. Как там на Сицилии называется – лупара? Кажется – лупара…

– Алло, – повторила трубка. – Вам кого?

– Позовите, пожалуйста, Наташу.

Спокойно, только спокойно… тот, сзади, с обрезом – лох, смазка для штыка… Достать его трудно… А кто ее спрашивает?… но можно… Муж… можно достать… Ах, муж! Даю трубочку… надо попро…

– Лешка! Лешка, ты где? Кто эти люди? Что случилось?

– Наташенька, все в порядке…

– Лешка! Я…

Все! Можно и не пытаться – стволы уперлись в затылок. Голос Натальи исчез, телефон у нее отобрали. Дуче смотрит внимательно, с усмешкой. Обворожительно улыбается Мэрилин с торпеды.

– Поговорили? – спросила трубка.