— Эйдан Уэйтс. Чтоб мне сквозь землю провалиться!.. — глухо, с раскатистым шотландским акцентом буркнул пассажир, похожий на седовласого Люцифера, явившегося из преисподней.

— Паррс.

— А где уважение, сынок?

— Простите, суперинтендант.

Он оглядел меня. Воспаленными, налитыми кровью глазами.

— Куда собрался?

— Никуда.

— Правильный ответ. Садись в машину.

3

Я забрался в прохладную темноту салона. Залитая солнцем улица да и сама жизнь словно бы остались позади, а я попал под власть неведомых сил. На огромном пассажирском сиденье между мной и Паррсом осталось столько свободного места, что хоть ложись и помирай — никого не стеснишь. Боковым зрением я видел его серо-седые волосы, серую одежду. Водитель завел мотор, я уставился перед собой в ожидании.

С суперинтендантом Паррсом всегда приходилось ждать.

Он был пауком, неутомимо плетущим сеть, вершителем судеб, для которого люди — пешки в его игре. Стратег и манипулятор, он мог как разрушить чужую жизнь, так и спасти ее. С моей он уже проделал и то и другое, а потом сослал меня в ночную смену, мол, либо сдохнет, либо уволится. Наверное, я удивлял его тем, что до сих пор жив и никуда не ушел. А удивить Паррса — худшее, что можно было сделать. С моим «ни туда ни сюда» он не получал закономерного итога. Паррс просчитывал свои ходы на несколько месяцев вперед и мою живучесть расценивал как предательство.

Водитель выехал с парковки, и «БМВ» плавно влился в поток машин.

Двигатель работал так тихо, что я слышал, как дышу. Думаю. Жду.

Паррс молчал, и я радовался, что не нужно поворачиваться к нему. Смотреть в непроницаемые красные глаза на землистом лице. Я видел только его руки. Длинные, тонкие пальцы, узловатые серо-голубые вены. Он сжал кулаки, разжал, потом со вздохом подался вперед:

— Пристегнись.

Я украдкой покосился на него. Он смотрел в окно; на его лице блуждало подобие улыбки.

— Мы же не хотим, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Я застегнул ремень безопасности, и мы поехали дальше.

— Над твоей головой сгущаются тучи, Эйдан. Немногие на твоем месте продержались бы столько месяцев.

— Спасибо, сэр.

— Это не комплимент, и помолчи, когда тебя не спрашивают.

Я проглотил грубость и опустил голову.

— Надо же, учишься держать язык за зубами. До меня дошли сведения, что ты сработался с инспектором Сатклиффом… — Паррс помолчал. — Как тебе удается ладить с этой слоновьей задницей?

— Запросто.

Он шумно выдохнул носом.

— Не умничай. Тебе задали вопрос.

— Нас не дружить вместе поставили, сэр.

— С чего ты так решил?

— Я обвинил его в подтасовке улик, а он собирался свидетельствовать против меня.

— И ты затаил обиду…

— Нет, просто не забыл.

С минуту мы ехали молча, потом Паррс снова заговорил:

— С тех пор немало воды утекло.

«И эта вода унесла с собой несколько трупов», — подумал я. Неожиданно он взглянул на меня, будто прочел мои мысли.

Я тоже посмотрел на него.

Костлявый острый подбородок дернулся вверх, потом опустился, как нож гильотины.

— Нечего тут лыбиться. Смотри, сдеру ухмылочку с твоей физиономии. Не забывай, что ты еще дышишь и получаешь зарплату только потому, что я такой добрый.

Я снова уставился перед собой, кивнул:

— Почему вы хотели видеть меня, сэр?

— Не я хотел, а тебе полезно посмотреть на меня.