|
– Он в этом дока. Он как профессиональный жулик. Ты же изучала их и знаешь, как такие типы умеют внушать доверие и манипулировать людьми. Меган кивнула, не отрывая глаз от имени «Барри Саттон» на экране. – А тебе известно, что у него есть разные улыбки? – У всех нас… – Но не так, как у Барри, – печально сказала Меган. – Я знаю, он отрепетировал их и раз-ложил по полочкам. Я видела, как он вначале наблюдает за другими людьми, затем приклеивает на лицо улыбку и только тогда подходит. Он решает, какой будет улыбка: с ямочками или без, насколько будут видны зубы, приподнят один уголок рта или оба. Его улыбка никогда не бывает спонтанной. И если ты откликаешься на эту улыбку, то именно ее и будешь всегда удостаиваться. Знаешь, какая моя? – Меган вздохнула. – Я удостаиваюсь улыбки с одной ямочкой и слегка опущенной бровью. Псевдоинтимная улыбка, будто бы намекающая на то, что между нами есть нечто такое, о чем никто больше не знает. Затем, после того как я послушно выбалтываю все, что ему нужно, он чуть-чуть опускает уголок рта и демонстрирует вторую ямочку. А потом подмигивает. Я ненавижу подмигивание. Ненавижу! Но ему больше не интересна моя реакция, он к тому времени уже отворачивается. Один раз я попросила его не подмигивать мне, но он только улыбнулся мне улыбкой с двумя ямочками и заявил, будто знает, что мне это нравится. Джина воззрилась на нее. – Ты в последнее время занималась аутотренингом «анти-Барри»? Сейчас самое время. Меган выдвинула ящик стола и достала стопку каталожных карточек. На каждой был на-писан один из проступков Барри. – Прочти одну вслух, – проинструктировала Джина. Меган втянула воздух. – «Он улыбается мне, даже если знает, что это заставляет меня краснеть». – А почему ты краснеешь из-за его улыбки? – Люди подумают, что между нами что-то есть, – защищалась Меган. – Ой, что за ерунда! Перебори себя и отдай мне эту карточку. – Джина взяла ее и порва-ла. – Есть много других, более серьезных его проступков, и тебе это известно. – Она указала на стопку карточек. – Напиши еще одну. Напиши, что его просьбы нарушают твой душевный покой и мешают работать. – Они не мешают мне работать! – А разве мы только что не потратили целых десять минут на Барри, которым ты одержи-ма? – Я не одержима. – Тогда удали послание. Меган сглотнула. – Я… должна сначала прочитать его. Джина вперила в Меган суровый полицейский взгляд. – Дыши глубже. Прочти еще одну карточку. Меган вдохнула и выдохнула: «Барри позвонил мне среди ночи…» – На твой незарегистрированный домашний номер! Меган надеялась, что Джина не спросит, где Барри его взял. – «Он знал, что я сплю, – продолжила она, – и воспользовался тем, что я со сна плохо сооб-ражала, чтобы обманом выудить у меня расписание встреч мэра, где была запланирована встреча с кандидатами из других штатов на должность заместителя начальника полиции». – От-голосок гнева, который она испытывал тогда, успокоил бешено колотящееся сердце. – Он разбудил тебя в полвторого ночи! Намеренно! – Но его поджимали сроки. – Ты не должна защищать его. – Ладно. Ты права. Спасибо, Джина. Теперь я могу сама справиться. – Ты удалишь послание? – Я сначала напишу отказ. А потом открою и прочту его. – Меган выпрямилась. – Я не мо-гу удалять почту не прочтенной. Если я буду так делать, тогда это действительно будет мешать моей работе. Мне все равно придется иметь с ним дело, когда я снова стану пресс-секретарем управления. Это хорошая практика. Взглянув на нее с оттенком жалости, Джина направилась к своему столу. |
