|
Она была нетребовательной, честной до мозга костей, имела веснушки и пышную грудь. Барри знал, что она любит свои веснушки и не знает, что делать с грудью. Считает ее помехой. Определенно, такая грудь нарушала строгие линии ее униформы. В хорошем смысле. Барри про себя решил, что ее тип – это девушка-подросток, чье тело как-то вдруг оформи-лось и стало сексуальным, и она не знает, что с этим делать. Путь к сердцу такой девушки – не замечать ее женственности и обращаться с ней, как с младшей сестренкой. Да, Барри считал, что держал Меган на крючке, однако сегодня она не отвечала на его звонки и электронные послания. Возможно, он недостаточно извинялся? Для такого прямого и честного человека, как Меган, оказаться смещенной с должности очень болезненно. Ему следо-вало яснее дать ей понять, что он ужасно сожалеет. Барри умел учиться на своих ошибках. Этой он больше никогда не повторит. Что ж, сейчас он здесь, чтобы поправить дело и раздобыть всю имеющуюся информацию по номеру того фур-гона. Он окинул взглядом помещение и обнаружил, что все осталось таким же, каким было в его последний приход сюда. Он кивал тем, кого знал, остро сознавая, что оказанный ему прием можно было назвать в лучшем случае прохладным, затем обратил все свое внимание на Меган. И медленно улыбнулся ей своей особой улыбкой. Меган подозревала, что Барри может появиться, но все равно при виде его почувствовала, как сердце забилось в два раза быстрее. Она отказалась от попытки не обращать на него внима-ния и, подперев рукой подбородок, просто наблюдала, как он лавирует среди островков тесня-щихся столов в участке. Он направлялся к ней. Его улыбка подтверждала это. Что ж, можно воспользоваться случаем и полюбоваться зрелищем. Нельзя сказать, чтобы Барри был ослепительно красивым, просто он был… интересным. Нос несколько великоват, но подходил к лицу благодаря сильному подбородку. В глазах свети-лись ум и какая-то осторожность, и Меган сомневалась, видела ли в них когда-нибудь искрен-ние, нерасчетливые эмоции. Господи, помоги ей! У нее нет ни малейшего шанса. Она Наполеон при Ватерлоо, «Тита-ник», напоровшийся на айсберг. На нем была его обычная одежда: спортивная куртка и галстук, который должен бы выгля-деть нелепо, но почему-то так не выглядел. Данью свободному стилю были идеально сидящие джинсы. – Привет, Меган. – Он подошел, своей аурой освещая тусклую серость ее рабочего места. – Барри. Руки в карманы, он склонил голову набок и выдал ей вторую половину улыбки – а ведь она еще даже не сделала то, чего он хочет. Это что-то новенькое. Она ждала, что будет дальше, и вот он слегка опустил голову с заговорщически-интимным видом. Следующим наверняка будет подмигивание. Она надеялась, что он не станет ей подмигивать. Это выглядело так фальшиво, так неестественно. В реальной жизни люди не подмигивают. Раз уж она не могла отвести от него взгляд, то, по крайней мере надо что-то сказать. Барри подмигнул. – Не делай этого, – сердито выпалила она. – Чего не делать? – Не подмигивай! – Тебе же это нравится. – Нет! Не нравится. Я терпеть не могу подмигивание. Оно придает тебе какой-то елейный вид. Он воззрился на нее, делано оскорбленный. – Елейный? Насколько я понимаю определение елейности, я не елейный. Я антиелейный. – Тогда не подмигивай. С лица Барри стерлось всякое выражение. Сейчас он был похож на живой компьютер, пе-репрограммирующий сам себя. Должно быть, она все-таки убедила его, и теперь он перестраива-ет ее файл. Меган Истербрук – «удалить подмигивание». Он окинул ее внимательным взглядом и, подкатив офисный стул на колесиках от ближай-шего пустого стола, развернул его и сел верхом, скрестив руки на спинке и положив сверху под-бородок. Теперь их глаза оказались на одном уровне, а у него они были голубые, с мелкими мор-щинками в уголках, когда он улыбался. |
