Взвешивая ситуацию, я, должно быть, засыпаю,  потому  что  мне  вдруг

начинает казаться, будто кто-то настойчиво трясет меня за голову, и  я  не

сразу соображаю, что трясут не голову, а дверь. Наверное, я довольно долго

предавался рассуждениям о Майке и прочем: в комнате уже темно, за окном  -

ночь.

     - Кто там? В чем дело? - спросонья спрашиваю я.

     - А, вы здесь! Почему не открываете? - слышен за дверью рев одной  из

горилл, непонятно, какой именно.

     Я встаю и открываю дверь. Передо мной - массивный шкаф по кличке Ал.

     - Вы что, померли?

     - Пока еще нет, - невозмутимо говорю я. - В чем дело? Пожар, что ли?

     - Вас зовет шеф.

     - Ладно. Убирайтесь. Сейчас приду.

     В ответ Ал демонстративно усаживается в кресло и красноречиво смотрит

на часы.

     - Я же сказал, что приду сам. Не потеряюсь, знаю дорогу.

     - Ничего вы не знаете, - рычит Ал. - Шеф в другом месте. Даю вам пять

минут.

     Через пять минут мы уже шагаем по Дрейк-стрит,  а  немного  позже,  к

моему удивлению, выходим на широкую улицу. Потом сворачиваем раз, другой и

подходим к ярко освещенному зданию,  на  фасаде  которого  алеет  неоновая

надпись: "ЕВА".

     Машинально следую за своим провожатым в обильно  освещенный,  но  еще

пустой  вестибюль,  полный  показной  и   фальшивой   роскоши.   Здесь   и

позолоченная гипсовая лепнина на  стенах,  и  красный  бобрик  на  полу  и

множество зеркал. Да, это не скудные подвальчики  Дрейк-стрит!  Мы  минуем

транзитом  вход  в  зал,  задрапированный   бархатными   занавесками,   и,

проследовав по узкому коридору, через дверь с надписью "Офис"  попадаем  в

другой коридор, кончающийся другой дверью. Горилла нажимает кнопку звонка.

Над дверью вспыхивает зеленая лампочка. Он делает мне знак: мол, входи!

     - А, вот наконец и вы! - восклицает шеф, небрежно расположившийся  за

письменным столом. - Неужели вас до сих пор били?

     - Кто бил? - с невинным видом осведомляюсь я, усаживаясь в кресло.

     -  Об  этом  вы  сейчас  расскажете,  Питер.  Мои   личные   сведения

исчерпываются скромной информацией, начертанной на вашей физиономии.

     - Надеюсь, ее неполнота вас не расстраивает, - замечаю я.

     - Конечно, нет. Мне это безразлично. В конце концов, не меня же били.

Но все-таки вы должны поделиться.

     Я нерешительно осматриваюсь, словно колеблюсь, выполнять распоряжение

или  не  стоит.  Это  помещение  значительно  меньше  кабинета  Дрейка  на

Дрейк-стрит,  но  зато  обставлено  сверхмодно:  гармония   фиолетовых   и

серебристо-серых тонов, обилие стекла и полированных плоскостей,  шелковые

драпри, - словом, экстравагантность, не поддающаяся описанию.

     - На меня набросился Майк, да не один, а с приятелем,  -  сообщаю  я,

преодолев колебания.

     - Как это произошло?

     Я описываю, как это произошло, не вдаваясь в подробности.